скорее всего не очень подходят для парочки тринадцатилетних подростков, но госпожа Падва продолжает как ни в чем не бывало свои истории, замалчивая разве что самые скабрезные детали, которые Виджет без труда может прочесть в её искрящихся глазах, даже если она не произносит их вслух.
Десерт состоит, главным образом, из гигантского многослойного торта, напоминающего своей формой цирковые шатры в полоску, заполненного ярко красным малиновым кремом. К торту подается также миниатюрные шоколадные леопарды и клубника в темном и белом шоколаде.
После того, как с десерт был подъеден, Чандреш держит длинную речь, благодарит всех гостей за тринадцатую годовщину, что все эти года существования цирка были удивительными и что всего каких-то десять с небольшим лет наpад это была всего лишь идея. Он продолжает говорить какое-то время о мечтах, снах и семье, и стремление к уникальности в мире однообразия. Какая-та часть речи получается очень проникновенной, другая немного сбивчивой и бессвязной, но все присутствующие списывают это скорее на волнение. Многие, пользуются случаем, чтобы поблагодарить его лично, за званный ужин и цирк. Другие обращают внимание на комментарий его чувств.
За исключением, конечно, его замечания о том, что все они, кажется, застыли в одном возрасте, за исключением близнецов Мюррей, за которым последовало неловкое молчание, нарушенное лишь кашлем мистера Барриса. Никто не осмеливается об этом говорить, и многие похоже вздохнули с облегчением, когда Чандреш и сам не мог вспомнить большинство из своих высказываний, спустя всего час.
За ужином следуют танцы в бальном зале, который украшен по всей длине золотым шелковым каскадом вдоль стен и окон, и мерцающими свечами.
Мистер А.Х. - находится всё время где-то на периферии, где он по большей части остается не замеченным, разговаривая всего с несколькими гостями, включая мистера Барриса, который представил ему герр Тиссена. Все трое кратко, но бурно обсуждают часы и природу времени, прежде чем мистер А.Х. под вежливым предлогом отходит вновь на задний план.
Он совсем избегает танцев, за исключением одного единственного раза, когда Цукико чуть ли не силком вытаскивает его на танцпол. Она одета в старомодный наряд из розового кимоно, волосы уложены в сложный шиньон, а глаза подведены ярко-красной подводкой.
Они смотрятся так грациозно и изящно, что остальные пары просто теряются на их фоне.
Исобель, одетая во все голубое, тщетно пытается завладеть вниманием Марко. Он избегает ее на каждом шагу и его становится трудно различить в толпе, так как он одет так же как и весь остальной персонал. В конце концов, при помощи нескольких бокалов шампанского Цукико убеждает ее отказаться от бесполезных попыток и уводит в утопленный сад.
Если Марко не выполняет приказов Чандреша или не кружит вокруг госпожи Падва, которая стучит по нему своей тростью каждый раз, когда он переспрашивает ее несколько раз, то его внимание приковано только к Селии.
— То, что я не могу пригласить тебя на танец, убивает меня, — шепчет ей Марко, когда она проходит мимо него в танцевальный зал, темно-зеленый цвет его костюма сливается с ее платьем.
— Тогда тебя слишком просто убить, — тихо бормочет Селия, подмигивая ему, когда Чандреш мчится к ней, предлагая руку. А её зеленое платье становится цвета сливы и отливает золотом, когда он тянет её прочь.
Чандреш представляет Селию мистеру А.Х. - не в состоянии вспомнить знакомы ли они уже. Селия утверждает, что не знакомы, хотя она помнит джентльмена, который вежливо берет ее за руку, так как он выглядит абсолютно точно так же, как и тогда, когда ей было шесть лет. Только костюм на нем другой, в соответствии с нынешней модой.
Несколько гостей упрашивают Селию показать что-нибудь эдакое. Поначалу, она отказывается, но позже, она смягчается и, вытаскивая смущенную Цукико на середину танцпола и заставляя её в мгновение ока исчезнуть, на глазах у изумленной публики. Вот, в окружении толпы стоят две женщины в нежно розовых платьях, а в следующий миг, рядом с Селией никого нет.
Секунду-другую спустя из библиотеки доносятся крики, когда Цукико появляется в саркофаге в одном из углов, украшенным гирляндой фонариков. Цукико берет бокал шампанского у ошеломленного официанта, одаривая блаженной улыбкой, прежде чем вернуться в бальный зал.
Она проходит мимо Поппеты, которая учит рыжих котят взбираться ей на шею, и Виджета, тянущего книгу за книгой с прекрасно укомплектованных книжных полок. В конце концов, Поппета насильно выталкивает его из комнаты, чтобы он не провел все время праздника за чтением.
Гости передвигаются пятнами цвета из танцевального зала через коридоры и библиотеку, словно постоянно движущаяся радуга, со смехом и непрекращающейся болтовней. Настроение у всех остается радостным и бодрым, даже когда ночь уже начинает уступать свои права раннему утру.
Когда Селия проходит через прихожую, Марко хватает ее за руку и тащит в затененную нишу позади сияющей золотой статуи. Лепестки роз безумным вихрем реагируют на изменения в воздухе.
— Знаешь ли, я не совсем к такому привычна, — говорит Селия. Она вытаскивает свою руку из его, но не делает ни шага, чтобы отступить, несмотря на то, что между комнатой и стеной достаточно много места. Платье становится глубокого, темно-зеленого цвета.
— Выглядишь так же, как в первый раз, когда я тебя увидел, — говорит Марко.
— Я так понимаю, именно с этой целью ты нарядился в такой цвет? — спрашивает Селия.
— Просто удачное совпадение. Чандреш настаивал, чтобы весь персонал был одет в зеленое. Я не мог предвидеть изобретательности, с которой ты подойдешь к выбору наряда.
Селия пожимает плечами:
— Не смогла решить, что надеть.
— Ты великолепна, — говорит Марко.
— Спасибо, — отвечает Селия, отказываясь встречаться с ним взглядом. — Ты слишком красив. Предпочитаю твое настоящее лицо.
Его лицо меняется, становится таким, каким она помнит его в мельчайших деталях с того вечера, который они провели три года назад в этих комнатах в более интимной обстановке. С той поры было совсем немного возможностей на что-то большее, чем краткие украденные моменты.
— Не слишком рискованно в такой компании? — спрашивает Селия.
— Я делаю это лишь для тебя, — говорит Марко. — Остальные видят меня таким, каким привыкли видеть.
В то время как смеющаяся группа проходит через холл, они стоят и смотрят друг на друга. Гам эхом раздается в пространстве, хотя они стоят достаточно далеко, так что избегают того, чтобы их заметили, а платье Селии зеленое и напоминает мох.
Марко поднимает руку, чтобы убрать с лица Селии случайно выбившуюся прядь, заправляет ее за ухо и касается ее щеки кончиками пальцев. Её веки закрываются, а лепестки роз вокруг их ног начинают шевелиться.
— Я скучал по тебе, — нежно шепчет он.
Воздух между ними наэлектризован, когда он наклоняется, нежно касаясь губами ее шеи.
В соседней комнате гости ощущают, как неожиданно повышается температура. Из разноцветных дамских сумочек появляются веера, мелькая словно тропические птички.
Внезапно Селия отстраняется. Сначала, даже непонятно почему до тех пор, пока не начинают клубиться серые облака сквозь зелень ее платья.
— Здравствуйте, Александр, — говорит она, склоняя голову в приветствии перед человеком, чье появление настолько бесшумно, что даже не потревожило лепестков роз, разбросанных на полу.
Мужчина в сером костюме приветствует ее вежливым кивком.
— Мисс Боуен, если не возражаете, я хотел бы побеседовать с Вашим спутником один на один.
— Конечно, — говорит Селия. Она покидает их, даже не взглянув на Марко, ее платье переходит от серого рассвета в сиреневый закат, пока она идет через холл туда, где близнецы Мюррей дразнят своих мармеладного цвета котят сверкающей серебряной кофейной ложечкой.
— Не могу сказать, что нахожу такое поведение уместным, — говорит мужчина в сером костюме Марко.
— Вы знаете ее, — тихо говорит Марко все еще глядя на Селию, которая останавливается у входа в бальный зал, где ее платье покрывается алым, когда герр Тиссен приглашает ее на бокал
