начинает заметно нервничать.
После того, как они уже довольно долго находятся в ловушке, Бэйли всё-таки находит ключ, замаскированный под кресло-качалку, которое стоит, покачиваясь, посреди комнаты. Когда Бэйли поворачивает его, кресло растет вверх, и клетка сверху открывается, позволяя им вылезти наружу, спастись из тюрьмы, попав в тускло освещенный храм, охраняемый Сфинксом-альбиносом.
В то время как храм имеет, по крайней мере, дюжину дверей, вдоль своих стен, Поппета сразу находит одну, которая приводит их обратно в цирк.
Она, кажется, все еще расстроенной, но, прежде чем Бэйли успевает её об этом спросить, Виджет смотрит на свои часы и обнаруживает, что они опоздали на свое ежевечернее представление. Все трое договариваются увидится вновь, и близнецы растворяются в толпе.
Бэйли за последнее время уже столько раз видел представления с котятами, что практически выучил его наизусть, поэтому он решает заняться исследованиями самому, пока будет ждать, когда же близнецы вновь освободятся.
На пути, по которому он решает идти, нет бросающихся в глаза дверей, он видит только проходы между шатрами, бесконечные полоски, подсвеченные мерцающими фонариками.
Он замечает неровное пятно в чередовании черного с белым.
Бэйли обнаруживает брешь в одном из шатров. Каждый край разреза в ткани был усеян серебряными кольцами, а черная лента висит прямо у него над головой, хотя, судя по всему, эта брешь должна была быть перевязана этой лентой, чтобы держать шатер плотно закрытым. Он гадает, не забыл ли кто-нибудь из цирковых завязать щель.
Затем он видит некий небольшой плакат. По размерам он скорее напоминает большую открытку, перевязанную черной ленточкой, которую можно было бы запросто вручить вместе с подарком. Плакат- открытка болтается свободно в нескольких футах от земли. Бэйли поворачивает его другой стороной, на которой изображена черно-белая гравюра ребенка в кроватке, устланной мягкими подушками и клетчатым одеяльцем, но кроватка эта находится не в какой-нибудь детской, а прямо под открытым, усыпанным звездами, ночным небом. Противоположная сторона — белая, на которой черными чернилами красивым каллиграфическим почерком выведено:
Бэйли не может сказать наверняка, относится ли этот плакат к бреши в шатре или он был принесен сюда кем-то из другого шатра. У большинства палаток, вывески находятся на видном месте, все сделаны из дерева и выкрашены, и при входе их трудно не заметить. Но эта, похоже, не была предназначена для того, чтобы её обнаружили. Другие зрители, которые проходили из одной части шапито в другую, были так увлечены своей беседой, что не заметили его, рассматривающего открытку-плакат рядом с шатром.
Бэйли, в порядке эксперимента, расшнуровывает фалды шатра, достаточно, чтобы заглянуть внутрь и попытаться определить, действительно ли это отдельный цирковой аттракцион, а не кулисы шатра акробатов или какой-нибудь склад. Он может различить лишь несколько мерцающих огоньков да кое-какие предметы, напоминающие по форме, мебель. Всё еще неуверенный, он расшнуровывает брешь дальше, достаточно, чтобы войти, шагая внутрь, тщательно следуя инструкции на открытке. Он идет прямо к столу, уставленному кувшинами, банками, флягами, бутылками и чашами с крышками, которые начинают греметь, ударяясь друг о дружку. Он останавливается, надеясь, что ничего не свалил.
Помещение, в котором он оказывается, вытянуто, напоминая формой столовую или гостиную, или у Бэйли возникли такие ощущения из-за стола, который растянулся во всю длину шатра, при этом, остается еще достаточно места, чтобы его можно было осторожно обойти. Все склянки разные. Одни кувшины и банки из обыкновенного стекла, другие керамические или мозаичного матового стекла. Бутылочки и флакончики из-под вина, виски или духов. Так же попадаются серебряные сахарницы и емкости, скорее напоминающие урны. Похоже, что здесь не было никакого порядка, как будто сосуды просто свалили на стол. Вдоль стен шатра то же полным-полно банок и бутылок, одни стоят прямо на земле, другие на коробках, ящиках или на деревянных полках.
Единственный элемент в шатре, который имеет хоть какую-то связь с плакатом при входе, это потолок. Он черный и покрытый крошечными мерцающими огоньками, производя эффект, почти идентичный виду ночного неба снаружи.
Бэйли гадает, какое отношение это всё имеет к ребенку в кроватке, или сказкам на ночь, обходя стол вокруг.
Он вспоминает то, что было написано на плакате при входе в шатер о том, что не нужно стесняться открывать, думая, что же может быть внутри всех этих склянок. Большинство банок из прозрачного стекла на вид казались пустыми. Когда он обходит стол кругом и подходит к противоположной его стороне, то выбирает одну наугад, маленький черный керамический очень блестящий кувшинчик с пробкой, увенчанный круглыми витыми ручками. Он вытягивает пробку из кувшинчика и заглядывает внутрь. Из горлышка появляется небольшой дымок, в остальном, кувшинчик кажется пустым. Он всматривается внимательнее и различает, что тянет дымом от камина, почему-то снегом и жареными каштанами. Бэйли становится всё любопытнее. Появляется аромат глинтвейна и карамельных конфет, мяты и курительной трубки. Свежий сосновый аромат пихты. Капающего воска со свечей. Он почти ощущает снег, волнение и предвкушение, сладкий вкус полосатых леденцов. Это головокружительно, чудесно и волнующе. Спустя несколько минут он закупоривает кувшинчик и ставит его обратно на стол.
Заинтригованный, он оглядывает банки и бутыли, и решается открыть еще одну. Он выбирает баночку из матового стекла и отвинчивает серебристую металлическую крышку. Эта баночка не пуста, в ней на самом дне лежит горстка белого песка. Запах веющий от него невозможно ни с чем перепутать, это запах океана, солнечного денька на побережье. Он может слышать шум волн, бьющиеся о песок, и крик чаек. Это что-то фантастическое и в то же время загадочное. Он прямо-таки видит где-то вдали на горизонте пиратский флаг — «Веселого Роджера», русалку бьющую хвостом на волнах. Запах и ощущения приключений и веселья, с привкусом соленого ветра.
Бэйли закрывает банку, и запах с ощущением исчезают, вновь попавшие в ловушку стекла вместе с горстью песка.
Далее он выбирает бутыль с полки на стене, гадая, есть ли какие-то различия между склянками на столе и теми, что стоят вокруг на полках и ящиках, может быть есть какая-то невидимая глазу система для этих любопытных сосудов.
Эта бутыль вытянутой формы, с пробкой, перевязанной серебряной проволокой. Ему приходится приложить некоторые усилия, чтобы снять проволоку, да и пробка выходит из горлышка с громким хлопком. На дне бутылки что-то лежит, но что именно Бэйли не может сказать. Из горлышка слышится цветочный запах. Розовый куст, бутоны которого все усыпаны капельками росы, мшистый запах грязи сада. У него такое чувство, будто он идет по дорожке сада. Отчетливо слышны жужжание пчел и голоса певчих птиц, самозабвенно заливающихся на ветвях деревьев. Он вдыхает глубже и различает другие цветы наряду с розами: лилии, ирисы и крокусы. Мягкое шуршание листьев деревьев от легкого теплого ветерка и звук чьих-то шагов, где-то неподалеку от его собственных. Ощущение, будто мимо его ног прошмыгнула кошка, настолько правдоподобно, что он смотрит вниз, ожидая увидеть хвостатую, но на полу шатра кроме банок и бутылок ничего нет. Бэйли возвращает пробку на место и ставит бутыль обратно на полку. Затем он берет следующую.
Спрятанный в глубине одной из полок небольшой округлый пузырек с коротким горлышком и закрытый с соответствующей стеклянной крышкой. Он берет его очень осторожно. Тот оказывается тяжелее, чем Бэйли ожидал. Сняв крышку, он приходит в замешательство, постольку, потому, как, поначалу, запах и ощущения не меняются. А затем он чувствует запах карамели, доносящийся легким осенним ветерком. Запах шерсти, который заставляет его чувствовать, будто на нем тяжелое пальто, а шея обмотана теплым шарфом. Возникает ощущение людей в масках. Запах костра вперемешку с карамелью. А затем
