стола.
— Что именно вы обсуждали, когда Тара приходила к тебе в Вене? — спрашивает Лейни, не успев еще присесть.
— Я думал, ты знала, — говорит он, не глядя на неё, сосредоточив всё своё внимание на заварнике, пока разливает чай.
— Итан, мы два разных человека. Только из-за того, что ты не мог никогда решить, в кого из нас ты был влюблен, не делает нас взаимозаменяемыми.
Он ставит чайник и готовит ей чай, прекрасно зная, какой она предпочитает, даже не задавая вопросов по этому поводу.
— Я много раз просил тебя выйти за меня замуж, но ты мне так ничего и не ответила, — говорит он, помешивая чай.
— Ты просил меня, после смерти моей сестры, — говорит Лейни. — Откуда мне знать, ты сам сделал этот выбор или выбор был сделан за тебя?
Он протягивает ей чашку чая, положив свою руку поверх ее, когда она её принимает.
— Я люблю тебя, — говорит он. — Я и её любил, но это было не то же самое. Ты дорога мне, ты для меня как семья, вы обе. И порой, даже больше.
Он возвращается на свой стул, сняв очки, чтобы вытереть их носовым платком.
— Сам не знаю, почему я ношу еще эти штуковины, — говорит он, глядя на очки. — Они мне без надобности вот уже много лет.
— Ты носишь их, потому что они тебе идут, — говорит Лейни.
— Спасибо, — говорит он, одевая их обратно, наблюдая за ней, как она отпивает свой чай. — Моё предложение всё еще в силе.
— Знаю, — говорит Лейни. — Я обдумываю его.
— Не торопись, — говорит мистер Баррис. — У нас времени предостаточно.
Лейни кивает, ставя чашку на стол.
— Тара всегда была рациональной, самой разумной из нас, — говорит она. — Мы всегда дополняли друг друга, вот почему мы всегда были хороши, за что бы не брались. Она приземляла мои образные идеи. Я видела свои задумки в деталях, в то время как она видела границы возможностей. Не видеть границы возможностей, вот почему я здесь, а её с нами нет. Я всегда рассматривала каждый элемент по отдельности и никогда не обращала пристального внимания, что те не подходят друг другу должным образом.
В наступившей тишине, отчетливо слышно тиканье часов.
— Я не хочу говорить об этом, — говорит мистер Баррис, когда тиканье становиться невыносимым. — Я не хотел этого разговора тогда с твоей сестрой, и я очень не хочу этого разговора сейчас с тобой.
— Ты знаешь, что происходит, ведь так? — спрашивает Лейни.
Мистер Баррис поправляет стопку бумаг на своем столе, пока обдумывает свой ответ.
— Да, — говорит он, помолчав. — Знаю.
— Ты рассказал моей сестре.
— Нет.
— Тогда расскажи мне, — говорит Лейни.
— Я не могу. Объяснение повлечет за собой обман доверия, а я не могу пойти на это, даже ради тебя.
— Сколько раз ты мне лгал? — спрашивает Лейни, поднимаясь со своего кресла.
— Я никогда не лгал тебе, — возражает мистер Баррис, так же вставая. — Я никому не расскажу то, о чем не имею права говорить. Я дал слово, и не собираюсь его нарушать, но я никогда тебе не лгал. Ты даже никогда меня ни о чем не спрашивала, предполагая, что я ничего не знаю.
— Тара спрашивала тебя, — отвечает Лейни.
— Косвенно, — говорит мистер Баррис. — Не думаю, что она знала, о чем нужно спрашивать, да я бы и не ответил, если бы даже она знала. Я беспокоился за неё и предложил, чтобы она поговорила с Александром, если ей нужны ответы. Я полагаю, что именно поэтому она была на станции. Я не знаю, говорила ли она с ним. Я не спросил.
— И Александр знает? — спрашивает Лейни.
— Я полагаю, что совсем немного, если ему вообще что-то известно.
Лейни вздыхает и возвращается в свое кресло. Она берет свою чашку со стола, а затем, не сделав и глотка, ставит её обратно.
Мистер Баррис переходит к другой стороне стола и берет её руки в свои, убедившись, что она смотрит ему в глаза, прежде чем заговорить.
— Я бы всё рассказал тебе, если бы мог, — говорит он.
— Я это знаю, Итан, — говорит она. — Правда.
Она мягко сжимает его руку, чтобы успокоить его.
— Я не возражаю против этого, Лейни, — говорит мистер Баррис. — Мой офис переезжает каждые несколько лет, я нанимаю новый штат сотрудников. Я веду проекты через переписку, с этим всем не так уж сложно справиться, учитывая, что я получаю взамен.
— Я понимаю, — говорит она. — Где цирк сейчас?
— Я точно не знаю. Кажется, он недавно покинул Будапешт, хотя не скажу, куда он направляется. Я могу выяснить; Фредрик будет знать, а я ему телеграфирую.
— А откуда герр Тиссену станет известно, куда направился цирк?
— Потому что ему говорит об этом Селия Боуэн.
Лейни больше не задает ему никаких вопросов.
Мистер Баррис вздыхает с облегчением, когда она принимает приглашение присоединиться к нему за ужином, и даже более того, когда она соглашается с тем, чтобы продлить свое пребывание в Швейцарии, прежде чем пуститься вдогонку за неуловимым цирком.
Лейни приглашает Селию присоединиться к ней в Отеле «Пера Палас» в Константинополе, как только та доберется до города. Она ждет в чайной гостиной с двумя бокалами в форме тюльпана, от которых идет легкий парок, с соответствующими блюдцами к ним.
Когда Селия приходит, они очень тепло друг друга приветствуют. Селия спрашивает Лейни, как прошло её путешествие, потом они обсуждаю города и отели, в том числе невероятную высоту номеров отеля, в одном из которых они сидят.
— Будто мы с тобой под куполом шатра акробатов, — замечает Лейни, глядя на своды, усеивающие потолок, каждый из которых сделан из бирюзового стекла.
— Ты слишком давно не была в цирке, — говорит Селия. — У нас есть твои костюмы, если ты вдруг захочешь присоединиться к статуям сегодня вечером.
— Спасибо тебе, но нет, — говорит Лейни. — Я не в настроении, чтобы неподвижно стоять, как статуя.
— Тебе будут рады в любое время, — говорит Селия.
— Я знаю, — говорит Лейни. — Хотя, по правде сказать, я здесь не ради цирка. Я приехала, чтобы поговорить с тобой.
— О чем бы ты хотела поговорить? — спрашивает Селия, а на её лице появляется озабоченность.
— Моя сестра погибла на станции Сен-Панкрас, после того как нанесла визит Отель Мидленд Гранд, — говорит Лейни. — Ты знаешь, зачем она туда ходила?
Селия сильнее сжала чашку в своей руке.
— Я знаю, кого она приходила туда повидать, — отвечает Селия, осторожно подбирая слова.
— Полагаю, тебе Итан рассказал, — говорит Лейни. Селия кивает. — Ты знаешь, почему она хотела с ним встретиться? — спрашивает Лейни.
— Нет, не знаю.
— Из-за того, что она не чувствовала себя хорошо, — говорит Лейни. — Она нутром чувствовала, что мир изменился и она не получила никаких объяснений, ничего, чтобы было за что ухватиться, понять. Я считаю, что все мы испытываем похожие чувства, и все мы воспринимаем это по-разному. У Итана и
