Поппета хмурится, а затем она обращает всё своё внимание на карманные серебряные часы, которые раскачиваются перед ней в теплом свете.
Её глаза сужаются, фокусируясь на отражении в кривой дужке часов, а затем её взгляд смягчается, и девушка будто глядит куда-то в пространство, на что-то, находящиеся вне поезда.
Она начинает раскачиваться, в то время как её веки закрываются и она падает назад. Виджет рванулся вперед, чтобы успеть поймать сестру, прежде чем та упадет на пол.
Селия помогает ему передвинуть Поппету на одну из скамеек у стола, пока она на соседней полке чашка в цветочек из китайского фарфора заполняется из чайника сама по себе кипятком, который тут же заваривается в чай и испускает обжигающий пар.
Поппета моргает, глядя на люстры, будто видит их впервые в жизни, прежде чем повернуться обратно к Селии, чтобы взять в руки чашку с чаем.
— Это больно, — говорит Поппета.
— Мне очень жаль, моя дорогая, — говорит Селия. — Я думаю, способность видеть становится сильнее, а тебе всё труднее с этим справляться. — Поппета кивает, потирая виски. — Расскажи мне всё, что ты видела, — говорит Селия. — Всё. Мне все равно, если в этом не будет никакого смысла. Постарайся это описать.
Поппета смотрит на свой чай, прежде чем начать говорить.
— Я видела огонь, — говорит она. — Начинается всё с костра, но… только его больше ничего не сдерживает. Как будто весь внутренний двор охватил пожар, вокруг очень шумно и жарко, и… — Поппета умолкает, закрывая глаза, пытаясь сосредоточиться на том, что увидела. Она открывает глаза и вновь смотрит на Селию. — И ты там есть. С тобой стоит кто-то еще, и кажется, идет дождь, а потом вас там больше нет, не могу толком объяснить. А потом там уже появляется Бэйли, не во время пожара, а потом. Так мне кажется.
— Как выглядел этот другой человек рядом со мной? — спрашивает Селия.
— Мужчина. Он был высоким. В костюме, на нем была шляпа-котелок, кажется. Трудно сказать наверняка.
Селия, прежде чем заговорить, опускает на мгновение свою голову себе на руки.
— Если это тот о ком я думаю, то я точно знаю, что он сейчас в Лондоне, поэтому он не может быть здесь, как ты считаешь.
— Но он здесь, я уверена в этом.
— Чувство времени никогда не было твоей сильной стороной. Ты сама только что сказала, что твой друг тоже там был, но сначала ты утверждала, что его нет в цирке. Эти события могут случиться спустя недели, а то и месяцы, Пета.
— Но мы должны что-то сделать, — настаивает Поппета, ударив чашкой о стол. И прежде чем жидкость из чашки выплеснулась и успела залить открытую книгу, она будто застыла в воздухе, словно её окружила невидимая стена. — Чтоб быть готовыми, как ты выразилась.
— Я сделаю всё, что смогу, чтобы предотвратить погружения цирк с дым. Я сделаю его более защищенным от огня, настолько, насколько это возможно. Пока этого будет достаточно? — Спустя мгновение, Поппета кивает. — Вот и хорошо, — говорит Селия. — Мы сойдем с поезда в считанные часы и можем обсудить это позже.
— Постой, — говорит Виджет.
Он сидит на спинке одной из лавочек, обитых бархатом, и не вмешивался в разговор. Теперь же он обращался к Селии.
— У меня есть вопрос к тебе прежде, чем ты нас прогонишь.
— Какой? — спрашивает она.
— Ты сказала, что мы не понимаем всего того, что происходит здесь, — говорит он.
— Вероятно, я подобрала не самые правильные слова.
— Это ведь всё игра, не так ли? — спрашивает Виджет.
Селия смотрит на него, и уголки её губ медленно растягиваются в грустную улыбку.
— Тебе понадобилось шестнадцать лет, чтобы во всем разобраться, — говорит она. — Я ожидала от тебя большего, Видж.
— Я догадался обо всем некоторое время назад, — говорит он. — Не так-то просто увидеть вещи, которые ты не хочешь, чтоб я видел, но последнее время я смог собрать все кусочки воедино. Ты не была на стороже, как обычно.
— Игра? — переспрашивает Поппета, переводя взгляд то на своего брата, то на Селию.
— Как шахматы, — поясняет Виджет. — А цирк — шахматная доска.
— Не совсем так, — говорит Селия. — Все не так очевидно и просто, как в шахматах.
— Мы все играем в игру? — недоумевающе, спрашивает Поппета.
— Нет, не мы, — говорит Виджет. — Игра происходит между ней и кем-то еще. А все мы, вроде балласта?
— Всё не так, — говорит Селия.
— Тогда как? — не унимается Виджет.
В ответ, Селия только смотрит на него, прямо в глаза, не моргая.
Виджет в ответ смотрит молча на неё некоторое время, в то время как Поппета с любопытством за ними наблюдает. В конце концов, Виджет не выдерживает и моргает. На его лице написано удивление. Затем он опускает взгляд вниз на свою обувь.
Селия вздыхает, и когда она начинает говорить, то обращается к ним обоим.
— Если я не была полностью честна с вами, то только потому, что я знаю много такого, чего вы не захотите знать. Я собираюсь попросить вас, чтобы вы доверяли мне, когда я говорю, что стараюсь сделать всё только лучше. Нужно соблюсти очень тонкую грань, чтобы удержать всё в равновесии, учитывая множество факторов. Лучшее, что мы можем сделать сейчас, это принять всё, что происходит в данный момент, и не беспокоиться о том, что уже случилось или только произойдет. Договорились?
Виджет кивает и Поппета неохотно следует его примеру.
— Спасибо, — говорит Селия. — А теперь идите и постарайтесь отдохнуть.
Поппета обнимает её, прежде чем выскользнуть за дверь, обратно в коридор. Виджет задерживается на мгновение.
— Прости, — говорит он.
— Тебе не за что просить прощения, — говорит она ему.
— И всё же, прости.
Он целует ее в щеку, прежде чем выйти, не дожидаясь ее ответа.
— Что это было? — спрашивает Поппета, когда Виджет к ней присоединился в коридоре поезда.
— Она позволила мне, прочесть её, — отвечает Виджет. — Всю её, ничего не утаивая. Она прежде так никогда не делала.
Он отказывается это обсуждать, пока они медленно идут по коридору поезда.
— Как думаешь, что мы должны делать? — спрашивает Поппета, когда они добирались до своего вагончика, а мармеладные котята ползают у них на коленях.
— Думаю, нам следует подождать, — говорит Виджет. — Думаю, это всё, что мы можем сейчас сделать.
Оставшись в одиночестве в своей комнатке, заполненной книгами, Селия начинает рвать свой носовой платок на полоски. Затем она кидает кусочки шелка и кружева в пустую чайную чашку и поджигает. Она повторяет весь процесс снова и снова, работая до тех пор, пока подожженная ткань не обугливается, оставаясь белой, но при этом охваченной пламенем.
Догонялки
