Мораль и Догма Древнего и Принятого Шотландского Устава Вольного Каменщичества. Том 2

долгом гражданина и просто честного человека мог навсегда забыть о посвящении в Элевсинские Мистерии. Чтобы обрести посвящение, человек должен был жить честно и достаточно счастливо, чтобы окружающие не считали его впавшим в немилость у богов.

Таким образом, сообщество посвященных было, в соответствии со своими принципами и целями учреждения, обществом добродетельных людей, трудившихся ради освобождения своих душ от деспотической власти страстей и выращивания и укрепления в душе зародившихся там добродетелей. И в этом был основной смысл той идеи, впоследствии значительно искаженной, что только посвященные достойны войти в вечно цветущий Элизий: ведь в святилище допускались только добродетельные люди, и только для добродетельных людей и был сотворен Элизий.

Природа и некоторые особенности учения Мистерий о Грядущей Жизни и посмертных карах или вознаграждении по сей день остаются малоизученными. До нас дошло очень мало исторических данных о них. Без сомнения, во время церемоний кандидат наблюдал представленные в лицах муки грешников в Тартаре, как это описано у Вергилия, однако у нас остаются определенные сомнения относительно того, что аллегорическая природа этих представлений всегда подробно разъяснялась посвящаемому. Наверное, нам не следует здесь повторно приводить жреческие толкования Тартара и Элизия. Это выходит за рамки нашего исследования. Нас в данный момент интересует только тот простой и великий факт, что Мистерии наставляли в бессмертии души и вечном горе, муках и угрызениях совести как неизбежной каре за порочно прожитую жизнь.

Церемонии, устраиваемые людьми, – это достаточно несовершенные символы; и даже второе крещение человека огнем и водой, предназначенное для того, чтобы очистить его душу и принести бессмертие, обычно прерывается в тот самый миг, когда уже кажется, что цель достигнута. Жизнь человеческая – это зеркало, отражающее что-либо для того лишь, чтобы вводить смотрящего в него в заблуждение, тканая нить, вьющаяся для того лишь, чтобы обрываться и запутываться в узлы, кувшин, вечно наполняемый и никогда не становящийся полным.

Любое посвящение является всего лишь предварительной подготовкой к великой перемене бытийного состояния – смерти. Крещение, миропомазание, огненное крещение в некоторых погребальных обрядах (кремация), – все это приуготовительные символы, подобные мистериальному посвящению Геркулеса перед его нисхождением в мир теней, символизирующие изменения в разуме и чувствах человека, которые должны произойти прежде, нежели он возродится к новой жизни. Смерть – это великое посвящение, подготовка к которому осуществляется во время сна – малого посвящения. Это последний, заключительный обряд посвящения, который, как полагали древние египтяне, воссоединяет человека с богами и дарует одинаковые надежды всем тем, кто должным образом приуготовился к Великому переходу.

Тело считалось в древности застенком души; но заключение ее в этом плену не считалось вечным и неискупимым. Отец Миров мог разорвать эти цепи и приказать Природе избавить душу человека от тяжкого плена. Мысль о том, что смерть лучше жизни, пришла к нам из незапамятных времен; ее разделяли и египтяне, и пифагорейцы, и орфики, и самый знаменитый мудрец-вакханец Силен – «тюремщик Души»; все они полагали, что настоящая смерть суждена только тем, кто уже во время земной жизни погружается в Лету низменных страстей и искушений, а истинная Жизнь начинается, только когда душа очищается от всего низменного и полностью перерождается.

И в этом смысле управляющий жизнью и смертью Дионис является Избавителем в высшем смысле этого слова, поскольку, подобно Осирису, он освобождает душу и указывает ей путь перерождения после физической смерти тела, помогая снова не угодить в тягостный плен материи или какой-либо низменной животной формы (то есть путем метемпсихоза возвратиться в земную форму для последующего очищения); он возвышает и совершенствует человеческую природу путем посвящения в очистительные таинства своих Мистерий. Сократ пишет, определенно цитируя гораздо более древние мистериальные источники: «Смерть – это вершина и заключение всей и всяческой философии. Всякий усердно изучающий философию в действительности учится умирать».

Любая душа есть частица великой Вселенской Души, которая, в свою очередь, есть Дионис; и именно поэтому он – Дух Духовпомогает блуждающему в потемках духу возвратиться домой, ведя его путем постепенного очищения – материального и символического – от всех земных наслоений. Поэтому он также является верховным мистом, или иерофантом, великим духовным вождем древней греческой религии.

Душа человеческая – это ?????????, то есть Бог внутри сознания, своей собственной силой способный оспорить канонизацию мифологического героя или сделать себя самого бессмертным посредством добродетельной жизни и размышлений об Истине и красоте. Восхождение на Острова Счастливых следует толковать исключительно символически; все земное в человеке должно отмереть; человек, подобно Эдипу, с самого рождения несет невосполнимый ущерб и может восполнить его и достигнуть Элизия только после смерти тела. Дионис умер и снизошел в мир теней. Его страсть была великой тайной Мистерий, подобно тому, как смерть является Великими Мистериями жизни. Его смерть, в высшей степени подобная ежегодной смерти всей зримой Природы, за которой неизменно следует ежегодное возрождение, была одним из многочисленных символов палингенеза, то есть второго, мистического рождения человека.

Человек произошел от стихийных Сил, или гигантов (титанов, Элохим), питавшихся телом пантеистического Божества, творя Вселенную самопожертвованием, а потому он своими сакральными церемониями старается воспроизвести страсти этих мистериальных таинств глубокой древности; поэтому, питаясь сырым мясом жертвы, он впитывает в себя живительные токи Источника вселенской жизни, дабы обрести новый импульс возрождения на новом уровне бытия. Смерть неизменно предшествует жизни; семя умирает для того, чтобы зародилась новая растительная жизнь, а Земля разрывается на части, чтобы из нее родился Дионис. Отсюда происходит и символика фаллоса в несколько менее шокирующей общественную нравственность форме обелиска в Лерне или Саисе, устремленного ввысь как символ воскресения Божества из Его могилы.

Дионис-Орфей снизошел в мир теней, чтобы возвратить оттуда на небеса умершую Деву Зодиака – свою мать, Фиону, или же – что то же самое, – заключить мистический брачный союз с Персефоной, тем самым обеспечив – подобно тому, как его отец женился на Симиле (Данае), – вечное и непрерывное существование Природы. Его подземное путешествие символизирует зиму, исход года, зимнее чередование Тельца и Змея, вечное противоборство которых обеспечивает непрерывность Времени и которые – олицетворяя грубость и тьму, – выступают, тем не менее, в роли родителей света и красоты.

Эта мысль, мрачная в настоящем, но светлая и радостная в надеждах на будущее, предлагалась для размышления посвященным в Мистерии; страдалец-человек обретал некое успокоение, наблюдая за гораздо более тягостными страданиями богов; и картины жизни и смерти, представленные в виде соответствующих символов, например, жертвы и утопления тельца, тушения и повторного возжигания факела, вызывали у посвящаемого чередующиеся чувства горя и радости, игру стихийных страстей, породившую в начале времен Вселенную и сопровождавшую все ее изменения в будущем.

Великие Мистерии Элевсина праздновались в месяце бедромионе, когда сеют злаки, а год убывает, тем самым побуждая к самым мрачным и возвышенным мыслям. Первые дни церемонии проходили в исполненном печали молчании и горестном ожидании грядущих испытаний, в посте и умерщвлении плоти во имя возвышенной цели. И вдруг все менялось вокруг: горе и страдания плоти испарялись, из уст в уста радостно передавали имя Иакха, и изображение бога, увенчанное миртом, с горящим факелом в руке, несли на руках во главе процессии, направлявшейся из Керамика в Элевсин, где Мистерии завершались возвышенным Откровением бога, являвшимся глубокой ночью. Сначала церемония проходила в ??????? (пронаосе), то есть внешнем дворе сокровенного святилища, в непроницаемой тьме или при свете одного- единственного факела в руке погруженного в раздумия бога – этой единственной звезды, озаряющей ноктурнии, – и там кандидатов повергала в священный ужас феерия леденящих душу криков и шумов, пока они с трудом пробирались по запутанным пещерным лабиринтам, что должно было символизировать нелегкий путь души в подлунный мир теней, исполненное опасностей прохождение Долиной Смертной Тени. Ведь в соответствии с неизменным законом страданий Психеи человек обязан пройти через все ужасы подземного мира, прежде чем он будет допущен в Небесную обитель. Затем широко распахивались врата адитума, и все вокруг озарялось сверхъестественным светом, исходившим от статуи Богини, и раздавались чарующие песнопения, являлись поражающие воображения видения и начинались священные