вызывая из памяти его облик. Судя по всему, он ожидал увидеть здесь кого угодно, только не его. К тому же рядом покойник, умерший загадочной смертью. Детектив торопливо кивнул и перестал обращать на него внимание, занявшись осмотром места, где бесформенной грудой лежало то, что еще недавно было человеком.
Вскоре первый этап следствия был пройден, и остался второй, самый трудный. Роберт снова подошел к Джиму, и тот удивился, расслышав в его голосе некоторое замешательство.
– Я не знал, что ты здесь.
– Ты же полицейский. Тебе все следует знать.
Роберт сел на ступеньки рядом с Джимом и горько усмехнулся.
– Хорошо бы мне, как полицейскому, знать хоть половину того, что следует.
– Скверная история.
Полицейский, не знающий даже половины всего, ответил не сразу.
– На первый взгляд очень скверная. И у меня такое подозрение, что дальше она будет становиться все скверней.
Джим пригляделся к нему повнимательнее. За прошедшие годы Роберт не так уж сильно изменился. В каком-то смысле они оба реализовали свои возможности. Каждый стал тем, кем мечтал стать. Они и прежде нечасто общались. Джим водил вертолеты, Роберт расследовал преступления, упорно докапывался до истины, пытался понять, кто, когда и, разумеется, почему. Единственной данью минувшему были морщины на лице бывшего одноклассника – прежде Джим их не замечал. Интересно, какая их часть в ответе за возраст, а какая – за тяготы профессии. Кто может представить такой счет?
– Ну что, поговорим?
Джим пожал плечами.
– А куда деваться?
– Учитывая ситуацию, пожалуй, некуда.
Роберт достал кисет, нарезанную бумагу и первым делом предложил Джиму. Когда тот отрицательно качнул головой, детектив начал неторопливо сворачивать самокрутку. Закурил и, перед тем как снова открыть рот, глубоко затянулся и выпустил струйку дыма, вмиг растаявшую в вечернем воздухе.
– Рассказывай подробно.
– Да и рассказывать-то особо нечего, Боб. Калеб оставил на ранчо свой пикап. Я решил его пригнать. Подъехал, стал звать, искать его – не нашел. Ну, думаю, в лаборатории. Подтянулся к окошку, вижу: он лежит на полу. Дверь была на запоре, и я высадил ее пикапом вместо тарана. Когда понял, что он мертвый, вызвал вас.
– Давно вы не видались?
– Лет пять, наверное.
Слева от них двое носильщиков в сопровождении судмедэксперта несли тело, прикрытое белой простыней. Немой Джо тихонько взвыл, но с места не двинулся. Джим стиснул зубы.
Вот и все, что осталось от человека, игравшего не последнюю роль в его жизни.
Уже двое летят на крыльях большой белой птицы. Если смерть и впрямь единственное, что непреложно в этой жизни, то кто-то без всякой жалости напомнил об этом Калебу Келзо.
Джим проводил взглядом носилки и отвернулся, когда их запихивали в чрево труповозки. Ему вдруг подумалось, что он вечно смотрит в другую сторону, когда кто-то нуждается в помощи. Погребальный вой сирены, удаляясь, оборвал эту мысль, и в «Дубах» снова наступила тишина.
Но пока этот срок еще не наступил, пока он у времени в проекте. Роберт, если б мог подслушать его мысли, непременно заметил бы, что надо бороться с преступлениями и пресекать их, вместо того чтобы думать о том, чего еще на свете нет.
На сей раз Джим первый прервал молчание:
– Вы что-нибудь нашли?
Роберт мотнул головой.
– Пока нет. Эксперты работают, но я по их лицам вижу, что ничего стоящего ждать не приходится. К тому же ты малость наследил на месте преступления. – Взмахом руки он пресек оправдания Джима. – Нет, я тебя не упрекаю. Я бы сделал то же самое. А сам ты не заметил тут ничего странного?
Джим слегка скривил губы.
– Все и ничего. Да у меня и времени не было замечать. Одно скажу: пес был явно чем-то напуган.
Роберт беззвучно шевелил губами, как будто вписывая информацию в умственный блокнот.
– Почему, как думаешь?
Словно поняв, что разговор о нем, Немой Джо приподнял морду и положил ее Джиму на колени, а светло-карие глаза возвел к небу, как бы прося у него милости и защиты. Джим тихонько потрепал его по макушке.
– Понятия не имею. Только в комиксах «Марвел»[8] индейцы умеют говорить с животными.
– Ты раньше видел этого пса?
– Нет.
– И он так сразу к тебе проникся?
Пока они беседовали, доктор Дейв Ломбарди, проводив машину с телом, повернулся и направился к ним. Джим был знаком с ним: когда летал на вертолете, раз в год в обязательном порядке приходил к нему на осмотр, чтобы подтвердить права. Он знал, что Дейв страстный лошадник и при его доме, к западу от Флагстаффа, в Камино-де-лос-Вьентос, есть конюшня. Высокий, сухопарый человек с уверенной походкой – таким был и остался Дейв, и по внешности, и по одежде типичный житель Аризоны. Сейчас на нем были сапоги, джинсы и джинсовая куртка, – вероятно, уже садился на одного из своих великолепных жеребцов, когда его вызвали.
Озадаченный присутствием Джима, Дейв обратился к Роберту:
– Я могу говорить?
– Само собой. Джим видел все, что можно было увидеть. Говори.
– Лично я ничего подобного еще не видел.
– В каком смысле?
– Все кости, включая череп, переломаны, как будто его положили под пресс или еще под какую машину сверхъестественной мощности.
– А что, переломать кости одну за другой убийца не мог?
Эксперт был весьма осторожен в выражениях, Роберт же изъяснялся без обиняков. Он считал, что есть такие умельцы.
– Чем, интересно?
– Да мало ли… Ломом, к примеру.
Ломбарди покачал головой.
– Исключено. Тогда на теле были бы следы ударов. Даже если на него набросились после смерти, следы все равно должны были остаться.
Роберт тем не менее задал вопрос, ответ на который был ему заранее известен:
– Быть может, это как-то связано с изысканиями Калеба?
– Ты про оборудование в лаборатории? Да нет, у него никаких признаков поражения электрическим током.
– А приблизительное время смерти можешь назвать?
– Думаю, сутки плюс-минус полчаса. – Ломбарди некоторое время задумчиво смотрел в землю, как будто не был уверен в уместности того, что собирался произнести. – Если не ошибаюсь, труп находился в лаборатории, запертой изнутри, и никаких признаков взлома не обнаружено.
– Вот именно.
Медик криво усмехнулся, отчего в уголке рта обозначилась морщинка.
– Не знаю, вдохновит ли тебя это, но тебе попался хрестоматийный случай из детективной
