Селинской, своя правда. Я сделал то, что был должен. А теперь нужно было позаботиться о своей жене, о своих детях.
Но перед мысленным взором всплывала окровавленная груда человеческой плоти, в которую толпа за несколько мгновений превратила несчастного Верещагина, и я был готов рубить всех встречных и поперечных, лишь бы скорее добраться до Пречистенки.
Я поспел вовремя. Во дворе стояла крытая коляска. На козлах сидел знакомый возница с рыжим чубом, служивший недавно де Санглену. Внутри экипажа никого не было — значит, господа из Высшей воинской полиции приехали только что и теперь, должно быть, готовили графиню к отъезду.
Я приказал кучеру с рыжим чубом присмотреть за моим конем и вошел в дом.
Наверху я застал Винцента Ривофиннолли и полковника Парасейчука. Двери в покои, где содержалась графиня, были распахнуты настежь, внутри расхаживал незнакомый мне офицер.
—
Сударыня, я делаю вам последнее предупреждение, — доносился его голос. — Поднимайтесь немедленно или же мы применим силу.
—
Что происходит? — спросил я.
—
Добрый день, граф, — поздоровался Ривофиннолли.
А полковник Парасейчук поперхнулся и буркнул:
—
Да уж добрый!
—
Нужно ехать, — сказал Винцент, — а графиня упрямится.
—
Где драгуны? — спросил я.
—
Их отпустили, — ответил полковник, кивнув на незнакомого офицера.
Я вошел в комнату. Алессандрина лежала в постели, под глазами темнели круги, лицо осунулось.
—
Ты, — прошептала она по-французски. — Я думала, что уже не увижу тебя…
Офицер бросил на меня гневный взгляд, затем повернулся к дверям, возмущенный тем, что Парасейчук и Ривофиннолли пропустили меня. Но Винцент кивком показал сослуживцу, что я имею право присутствовать здесь.
—
Ступайте, — сказал я незнакомому офицеру. — Я сам позабочусь о графине.
—
Простите, сударь, не имею чести знать вас, — резким тоном ответил тот.
—
Это граф Воленский, — сказал Ривофиннолли.
—
майор Поваляев. Великолепно! — он вскинул руки, как бы поздравляя меня этим жестом. — Я наслышан о вас. Вы сумели изловить эту шпионку.
—
Именно так, — кивнул я. — А теперь намерен доставить ее в Санкт- Петербург.
—
Сожалею, ваше сиятельство, — с подчеркнутой вежливостью, но твердым голосом заявил майор. — Но я имею приказ моего начальства препроводить эту особу…
—
А теперь я вам говорю, что займусь этим сам, — сказал я. — У меня поручение от государя.
—
Сожалею, — повторил тот. — Про поручение его величества мне мало что известно, а я имею приказ от полковника Розена.
—
Плевал я на вашего Розена! — взорвался я. — Катитесь к чертовой матери! Я сам доведу до конца это дело!
—
Господи! Граф! Какая муха вас укусила?! — с этими словами в комнату вбежал Ривофиннолли.
Полковник Парасейчук вошел следом и остановился, с недоумением глядя то на меня, то на офицеров Высшей воинской полиции. У меня мелькнула мысль, что будет совсем худо, если Олег Николаевич решит, что я все-таки шпион.
—
Бог ты мой, — раздался слабый голос графини. — Какие страсти…
Полковник Парасейчук поднял руки, показав открытые ладони, и с примирительной улыбкой произнес:
—
Господа, господа! К чему это?! Мы можем все вместе сопровождать графиню.
—
Этому не бывать! — отрезал майор Поваляев. — Я выполняю приказ полковника Розена и не намерен путешествовать в компании с подозрительными господами! А вы, ваше сиятельство, ведете себя крайне подозрительно! И все это странно! Я вижу, вы давно знакомы с этой дамой!
—
Послушайте, граф, — едва ли не взмолился Ривофиннолли, — предоставьте нам…
—
Нет! — Я был непоколебим.
—
Господа, мы спорим, а время уходит, — сказал полковник Парасейчук. — Видите ли, никто не может поручиться, что сообщники графини сидят сложа руки. Что, если они сейчас встречают французский авангард и прямо сюда приведут Мюрата! Москву обещано сдать без боя. Никто не будет ему препятствовать. Его офицеры могут явиться в любую минуту.
—
Довольно пустых споров! — воскликнул майор Поваляев.
С перекошенной от гнева физиономией он подошел к постели, схватил Алессандрину и столкнул ее на пол. Я подскочил к нему и двинул ладонью по лицу. Майор потянулся за шпагой, но я вытащил свою быстрее и выбил его оружие из рук.
—
Это измена! — закричал Поваляев. — Вы все это разыграли! Вы с самого начала знали, кто шпион, тянули до последнего, сами же арестовали ее, а теперь хотите передать французам!
Ривофиннолли застыл. Его растерянный взгляд был прикован к Парасейчуку. Винцент пытался сообразить, на чьей стороне окажется полковник. Тот приблизился ко мне и еле слышно спросил:
—
Что случилось?
—
Они не повезут ее в Петербург, — ответил я. — Они попросту убьют ее. А я должен доставить ее живой…
Полковник Парасейчук всплеснул руками, хлопнул себя по бедрам и сказал, обращаясь к Поваляеву и Ривофиннолли:
—
Господа, доверьтесь нам! Уверяю вас, мы доставим графиню в Петербург в целости…
Ривофиннолли покачал головой, показав майору, что им нас не одолеть. Поваляев топнул ногой и выкрикнул:
—
Это предательство! Вас расстреляют! А если нет… если нет, я требую сатисфакции!
—
К вашим услугам! — ответил я. — После войны!
—
Идемте, — бросил Поваляев Ривофиннолли, подобрал с пола шпагу и вышел.
—
Черт знает что, — обронил Винцент и поспешил за майором.
Когда их шаги стихли, я подал руку Алессандрине. Опершись на нее, она с трудом поднялась с пола.
—
Ну а теперь нам и впрямь пора! — сказал я.
—
Я никуда не поеду, — усталым голосом произнесла графиня.
