Задолго до этого при дворе служил мальчик по имени Ханадзоно[277] , единственный сын ныне покойного Ёсиминэ. Когда ему было всего десять лет, он уже обращал на себя внимание красотой и умом. Отрёкшийся от престола император Сага предсказывал ему блестящее будущее. Как-то раз вместе с отцом Ханадзоно отправился на остров Цукуси[278], где Ёсиминэ должен был встретить корабли из Танского государства. Увидев мальчика, один из чужестранцев пришёл в восхищение; «Этот ребёнок ни в чём не уступит китайским детям!» Он заманил Ханадзоно на корабль и увёз его с собой. Отец и мать мальчика умерли от тоски, но он об этом даже не узнал. И стране Тан молодой японец стал серьёзно изучать классические книги. Во всём он следовал примеру мудрых людей, выучился превосходно играть на разных инструментах, начиная с кото, и в музыке не осталось ничего, что было бы ему неизвестно. Ханадзоно очутился в стране Тан в возрасте десяти лет и возвратился на родину на торговом судне восемь лет спустя. Об этом рассказали императору Сага. «Это тот самый мальчик, который когда-то так странно исчез», — вспомнил император и велел, чтобы прибывший пришёл во дворец.
За эти годы Юкимаса стал ещё красивее, чем раньше. К тому же он оказался сведущ во всех науках.
— Раньше он состоял при дворце. Теперь пусть служит учителем музыки — будем слушать, как он играет, — сказал император и велел назначить Юкимаса секретарём Палаты обрядов и архивариусом.
Через некоторое время молодому человеку был присвоен пятый ранг и он был назначен помощником военачальника Императорского эскорта, а кроме того, стал служить во дворце наследника престола, которого он учил играть на лютне и цитре. Юкимаса был очень умён и вскоре стал известен повсюду. Дни и ночи он проводил во дворцах императора и наследника.
Жены у Юкимаса не было. Молодой человек посылал письма девицам из таких домов, где не мог надеяться на успех. Разговоры об Атэмия дошли и до него, и Юкимаса стал мечтать о ней. В молодого человека были влюблены многие женщины, но он, желая жениться на девице только из благородного дома, не обращал на них никакого внимания. Он служил вместе с помощником военачальника Императорского эскорта Акидзуми, пятым сыном генерала Масаёри. Они очень; подружились.
Об этом узнал Масаёри и как-то раз предложил Юкимаса:
— У меня в доме живёт много молодых людей. Ты собственным домом ещё не обзавёлся — переселяйся ко мне и живи вместе с Акидзуми. Займись воспитанием Мияако [279] и обучи его наукам и музыке.
Юкимаса обрадовался. Он переселился в покои Акидзуми и отныне только там и проводил время.
Наступил новый год. В третьем месяце, когда распустились цветы, во дворце было устроено пиршество. Юкимаса слагал стихи и исполнял музыку настолько прекрасно, что ему был пожалован полный женский наряд[280].
Молодой человек не переставал мечтать об Атэмия. Через несколько дней после пира он завёл разговор со своим воспитанником:
— Если ты любишь меня, выполни одно моё желание. Но дай обещание, что никому не проговоришься об этом.
— Откройте мне всё, я никому не скажу, — пообещал ему мальчик.
Юкимаса взял кисть и написал:
«Во многих морях
Жемчужные водоросли
Рвал рыбак.
Но со страхом он входит сейчас
В бурные волны[281].
Моё положение таково, что я не должен был бы писать Вам…» Он вручил письмо мальчику:
— Отнеси это твоей сестре Атэмия и принеси от неё ответ. А не то не буду учить тебя книжности.
Воспитанник отправился с письмом к сестре.
— Кто это написал? — спросила она.
— Тот, кто учит меня литературе, — ответил ребёнок.
— Неслыханная наглость! — возмутилась она и далее читать письма не стала.
— Прочти и напиши ответ. Сейчас же напиши ответ, — начал плакать и бранить её брат.
— Не буду я отвечать такому человеку! — рассердилась Атэмия. — Скажи ему: «Как только я показал письмо, у неё глаза на лоб полезли от негодования».
— Но тогда он не будет учить меня литературе, — захлёбывался от слёз ребёнок.
— Очень умно поручать такие дела малышу, который, как говорится, ничего не понимает ни в пучинах, ни в мелях, — иронически заметила присутствовавшая при этом Имамия. — Он, вероятно, думал, что ты не сможешь отказать ребёнку…
В столицу возвратился советник сайсё Сигэно Масугэ, который до того времени был генерал- губернатором на острове Цукуси. Ему было около шестидесяти лет. На пути в столицу у него в родах умерла жена. Услышав разговоры об Атэмия, Масугэ подумал, не взять ли ему эту девицу в жёны. Возможности послать письмо у него не было. Он попросил помочь ему в этом деле одну недалеко от него проживавшую старуху.
— У генерала Масаёри много дочерей. Они все вышли замуж, но одна ещё не замужем, — сказала она.
— Прекрасно! — решил старый губернатор. — Я обращусь к её отцу.
Сын его, который служил в Личной охране наследника престола, рассказал ему:
— Сам наследник хочет жениться на этой девице. Многие вельможи и принцы посылают ей письма, но, кажется, она до сих пор всё ещё не сделала выбора. Об этом вам может подробно рассказать Кадзумаса[282].
«Её отец никогда не считал, что нужно копить добро. Поэтому он ничего не накопил. Я пошлю ему дары из своих поместий. Сваху я вознагражу шёлком, пусть она постарается для меня. Я готов на любые траты и непременно получу девицу в жёны», — решил Масугэ.
Когда он рассказал о своих планах старухе, она ответила:
— Так-то оно так, но, может быть, отец её всё-таки не согласится отдать вам дочь в жёны. Ведь, как говорят, в мире он первый[283]. Поручите дело мне. А отцу ничего не говорите.
— Хорошо, — согласился губернатор.
— Я знаю бывшую кормилицу старшего сына генерала, Накадоно. Её-то я и попрошу помочь вам, — сказала старуха и отправилась в усадьбу Масаёри.
Придя в гости, старуха обратилась к Накадоно:
— Уж несколько дней собираюсь навестить тебя, но всё время льёт такой дождь, что и носа не высунуть из дому.
— Когда дождь зарядит на много дней, тут уж ничего не придумаешь, не знаешь, как и занять детей, — ответила Накадоно. — Как ты поживаешь?
— Ничего хорошего у меня нет, — пожаловалась гостья.
— И я что-то всё суечусь, а дни проходят безрадостно, всё сижу дома, — поддакнула ей Накадоно.
— Похоже, что у тебя всё же есть досуг, я хочу пригласить тебя к себе. Как раз сегодня я выполнила то, что должна была сделать давно, — попросила людей расчистить мне поле и посеять пшеницу. ‹…› Это не такое уж лакомство, но есть можно. И по душам побеседуем. Ведь нам есть о чём поговорить… — сказала
