У Фудзицубо в это время находилась её мать. Прочитав письмо, она сказала:
— Я слышала, что и отрёкшийся от престола император Сага говорил с государем о назначении наследника…
— И мне говорили об этом. Что за нелепые планы! — засмеялась Фудзицубо.
Она написала в ответ: «Благодарю за Ваше письмо. Вы пишете о солнце и луне…
Если со всех сторон
Тучи небо покроют,
Разве будут
Ясно видны
Солнце или луна?
Не могу выразить Вам свою радость по поводу избрания наследника престола».
Сразу же после провозглашения наследника престола в доме Масаёри началось чтение сутр. Там собрались представители высшего духовенства и знаменитые учёные, которые обсуждали смысл тех или иных мест в священных текстах. На чтения прибыл и Накатада, а вечером он отправился в западный дом к Фудзицубо.
Она велела вынести на веранду подушку и приняла его. Они разговаривали через Соо.
— Отныне наши отношения стали ещё более тесными,[294] и мы могли бы говорить без посредников, — сказал Накатада. — В недавнее время повсюду распускали так много нелепых слухов, но я сам и другие в моём доме были бы огорчены, если бы вы, услышав их, усомнились в наших чувствах. Никто из нас все эти долгие дни из дому никуда не выходил. Моему отцу давали много советов. Он получил от императрицы-матери письмо, где она пишет о своих планах. Я подумал, что после того, как всё будет решено, вы захотите это письмо увидеть, и сохранил его. — Через Соо он передал письмо высочайшей наложнице. — Мне не следовало бы касаться этой темы, но мои старые чувства к вам ещё не заглохли, да и в дальнейшем я буду обращаться к вам с просьбами, и мне было бы неприятно, если бы вы подумали, что у меня неверное сердце.
Прочитав письмо, находящаяся рядом с дочерью жена Масаёри ахнула:
— Как она могла написать такие ужасные вещи?
— Если вы прочитали, верните, пожалуйста, мне, — попросил Накатада.
«Если бы из-за туч
Прихода весны
Никто не дождался,
Глициния бы засохла,
Но осталась стоять сосна»,[295] —
написала Фудзицубо и передала Накатада. Он, в свою очередь, написал:
«Как только
На крепкой скале
Росток сосны показался,
Знал, что с приходом весны
Его яркая хвоя покроет».
В это время в покоях появился Масаёри и заговорил о въезде наследника во дворец.
Пятнадцатого дня десятого месяца наследник престола вместе с Фудзицубо должен был въехать во дворец. Всё к этому дню было готово. Тридцать взрослых служанок и восемь юных прислужниц были одеты в пятислойные китайские платья и штаны из голубого узорчатого шёлка, а восемь низших служанок — в китайские платья красного цвета с чёрным отливом, на голубой подкладке и такие же нижние платья. Накануне Фудзицубо доставили письмо от Санэтада: «Я очень рад, что дело решилось таким образом. Я хотел было лично явиться к Вам с визитом, но потом подумал, что такому жалкому отшельнику, как я, лучше от этого воздержаться. Вы писали мне, чтобы я не удалялся от Вас, и я живу так близко, что, кажется, „наступаю на тень”.[296] Но писем от Вас я не получаю, а сейчас ещё больше печалюсь, потому что Вы возвращаетесь во дворец. Ведь Вы знаете, что чувствуют люди на горе Асадзума.[297]
Отвернувшись от мира,
В глухих горах
Себя схоронил я.
Теперь же из-за тебя
Вновь должен страдать.
Я думал, что всё будет так, как Вы сказали, но чувствую в сердце, что ошибался».
Прочитав письмо, Фудзицубо ответила Санэтада: «Благодарю Вас за письмо. О провозглашении наследника многие отзываются со злостью, и я скорблю, что нет уже тех, кто был нам опорой.[298] Мы живём в жестоком и страшном мире, и если Вы будете служить во дворце и поддерживать наследника престола, мне не о чем будет беспокоиться. Я говорила с Вашим старшим братом об одном деле. Сказал ли он Вам о том? Если Вы согласитесь, Вам ничего не надо будет стыдиться…»
Прочитав письмо, Санэтада спросил Санэмаса:
— О чём она пишет?
— Да, я действительно говорил с ней, — ответил тот. — Речь идёт о Содэмия. Фудзицубо сказала: «Мне хотелось бы, чтобы императору прислуживали дружественные мне люди. Поэтому хорошо бы Содэмия, не привлекая лишнего внимания, тихонько явилась во дворец и обосновалась там. Скажите об этом Санэтада». Разговор наш состоялся тогда, когда Фудзицубо была назначена высочайшей наложницей и в усадьбу её отца являлось с поздравлениями много народу.
— Это внушает опасения. Во дворце так много знатных дам, которые уже давно поступили на службу, но государь на них даже не смотрит. Что уж тут говорить о моей дочери! Когда родители должным образом поддерживают девицу, она может достичь высокого положения, а что будет с дочерью такого неудачника, как я?
— Вряд ли об этом нужно беспокоиться, — успокоил его брат. — Когда государь увидит, что Содэмия находится под покровительством Фудзицубо, то он не станет пренебрегать ею. При дворе много дам, которые служат уже давно, но все они ненавидят Фудзицубо, да и она сама относится к ним недружелюбно, вот государь и не расположен к ним. Если Фудзицубо будет относиться к твоей дочери благосклонно, ей обязательно улыбнётся счастье. В четвёртом месяце, когда окончится траур по нашему отцу, ей нужно будет отправиться в парадном платье во дворец, а мы поедем её сопровождать. Среди известных мне людей нет никого, кто бы годился мужья Содэмия. Я слышал, что Сукэдзуми с давних пор питает к ней особые чувства, но он оказался человеком легкомысленным. Молодых людей много, но подходящей партии нет…
