Накатада не хотел насильно заставить жену вернуться домой и пребывал в нерешительности. Наконец он сказал:
— Если так, то я проведу ночь здесь.
Фудзицубо распорядилась поставить в южных передних покоях ширмы, расстелить постель и пригласить туда генерала.
— Как это всё неудобно! Здесь и без него тесно. Пусть отправляется к Инумия! — рассердилась принцесса.
— Что ты говоришь? Спать рядом с Инумия? — воскликнул Накатада и ушёл в помещение, где расположились господа, которые явились охранять Фудзицубо.
В тот вечер еду готовили помощник управляющего делами наследника престола с сыновьями Масаёри, и везде — в трапезной Фудзицубо, в помещении для прислужников её детей, в общей трапезной — было много народу. Перед Фудзицубо, Первой принцессой и её сёстрами, перед детьми наследника престола поставили квадратные подносы и принесли еду. Накатада подали то же, что и его жене. Но он есть не стал и, отослав яства господам, охранявшим дом, лёг спать. От Фудзицубо ему принесли покрывало. Сопровождающие Накатада расположились кто где. Им тоже принесли угощение.
— Подойди сюда, к этой занавеси, я хочу что-то тебе сказать, — упрашивал Накатада жену.
— Это невыносимо наконец, — рассердилась принцесса и ушла спать за полог.
Все разошлись по своим покоям.
В полночь из усадьбы на Третьем проспекте от Канэмаса принесли Накатада записку: «Загляни к нам. Срочное дело».
— Что случилось? — испугался генерал.
— Госпожа Насицубо чувствует себя плохо, — доложил ему посыльный.
— Передай вот что: я только что возвратился из императорского дворца, чувствую себя так плохо, что не разберу, где восток, где запад, немного отдохну и сразу же приду.
— Я всё передам. Но туда не входите из-за скверны, — сказал посыльный.
— Так кто же? — воскликнул Накатада.
— Мальчик! — ответил тот.
— От наследника престола был гонец? — спросил генерал.
— Я не знаю. Меня спешно отправили сюда, и я никого не видел, — ответил посыльный и возвратился на Третий проспект.
Стало светать. Накатада через даму по имени Тюнаго передал жене о том, что произошло на Третьем проспекте и добавил: «Сейчас пойду туда, садиться не буду и сразу же возвращусь».
— В чём дело? — спросила Фудзицубо.
— Говорят, что у Насицубо родился мальчик, — ответила ей принцесса.
— Какая досада! — воскликнула та.
Генерал побыл на Третьем проспекте, ни к чему там не прикасался, затем вернулся в усадьбу Масаёри. Он опять уговаривал принцессу возвратиться домой. Вечером Накатада отправился на Третий проспект навестить Насицубо.
В покоях Фудзицубо появился архивариус Корэкосо, который пришёл сам по себе, без поручений от наследника. Фудзицубо позвала его в комнату и стала расспрашивать:
— Сколько гонцов послал наследник к Насицубо?
— Наследнику престола никто о положении госпожи Насицубо не докладывал <…>. А когда пришло известие о том, что она очень мучается, он очень испугался и посылал меня туда ночью и сегодня утром, — рассказывал Корэкосо звонким голосом. — Родился мальчик. Говорят разное, но у госпожи Насицубо точно родился мальчик. Наследник престола как будто хотел не мальчика.
Фудзицубо делала вид, что она его даже не слушает, ей это всё было явно неприятно, и она не произносила ни слова.
В доме Канэмаса на третью ночь после рождения младенца устраивался пир. На пятую ночь угощение для пира готовил Накатада, а на седьмую, как всегда в таких случаях, пришёл гонец с поздравлениями от наследника престола. Помещение для роженицы было вычищено и красиво убрано. Во дворе под шатрами всю ночь пировали Канэмаса со своими подчинёнными, там же находились и прислуживающие Насицубо. Ночь напролёт звучала музыка. Пришли поздравления от Масаёри, императрицы и жены Масаёри. К Канэмаса прибыли сыновья Масаёри, муж его четвёртой дочери Санэёри, Сукэдзуми, Тикадзуми, а также младший военачальник Левой личной императорской охраны[188] и второй военачальник Личной императорской охраны, служивший в то же время главным архивариусом.[189] Пришли важные сановники, старший советник министра Тадатоси и его младший брат, советник сайсё. Собралось много гостей. Подготовкой пира на девятый день занимался Накатада. Были приготовлены обычные в таких случаях серебряные подносы, сумимоно,[190] связки монет для ставок в играх.
Канэмаса радовался внуку беспредельно. Он взял его на руки сразу же, не дождавшись, пока перережут пуповину.
— Разве у кого-нибудь есть такой замечательный внук? Только наследник престола в младенчестве был таким же. Как было бы чудесно, если бы Насицубо через год или два, возвратившись к наследнику престола, родила второго такого ребёнка! — ликовал он.
— Недаром говорят: счастливчики рождаются позже всех, — сказала его жена. — И это твой внук! Ты, конечно, уже думаешь о другом. Разве императрица-мать не бабка Насицубо? Разве твоя младшая сестра не супруга императора? Он твой внук, и теперь эта линия не прервётся.[191]
— Но есть одна неприятная вещь, о которой лучше бы не говорить. В оные времена этот младенец без сомнения был бы наследником престола, — сказал Канэмаса и добавил: — Это единственный ребёнок, на которого мне приятно смотреть вблизи. Правда, Накатада маленьким я не видел.
Он не спускал с внука глаз, и госпожа не укоряла его.
— У меня родился этот очаровательный внук, когда я состарился. Я хожу в покои Третьей принцессы только для того, чтобы любоваться им. Боюсь как бы это не вошло в привычку, — сказал он жене.
— Оставь подобные мысли, — ответила она. — Пожалуйста, оставайся там, сколько хочешь. Ведь привязываешься и не к таким милым созданиям. И впредь ходи туда…
— Ну, если так… Раньше ты ничего подобного не говорила, — улыбнулся генерал.
Однако он очень редко оставался ночевать у Третьей принцессы. Иногда он навещал дочь главы Палаты обрядов. Канэмаса горячо любил внука и не переставал выражать благодарность Третьей принцессе.
После церемонии смены одежд госпожа Дзидзюдэн в пятый день четвёртого месяца отправилась в императорский дворец.
— Не хочется мне уезжать во дворец, — говорила она Первой принцессе, — но близится день отречения императора, и мне в такое время лучше быть подле него. К тому же государь постоянно укоряет меня, так что надо ехать. Очень меня печалит, что не смогу больше видеть Инумия. Я хотела было оставить вторую дочь в доме нашего отца, но передумала и прошу тебя заботиться о ней. Держи её около себя и не спускай с неё глаз. Мне кажется, что Накатада хочет увидеть её, но ты ни в коем случае не показывай ему принцессу. Как ни рассуди, но мужчинам девиц лучше не показывать. Почаще проси Тадаясу, чтобы он ночью дежурил возле неё. Более других назойливым мне кажется Сукэдзуми. Десятого принца я возьму с собой.
— Всё поняла, — ответила дочь. — Я буду всячески о ней заботиться. Хотелось бы мне, чтобы и ночью она была со мной, но Накатада будет недоволен, так что вряд ли это получится. Принцу Тадаясу скажите, что Тикадзуми днём и ночью остаётся в покоях Фудзицубо и всё время то укоряет её, то жалуется ей. Он очень раздражён тем, что не может увидеть Вторую принцессу, но Фудзицубо совершенно не внемлет его просьбам.
