— Вот видишь, справедливость восторжествовала, — обрадовалась Кассандра, — я счастлива, что маэстро дождался успеха этой оперы.
— Теперь нам будет легче, но все равно, ты должна покорить Вену так же, как покорила Милан, — заметил Барбайя, — а теперь располагайтесь и отдыхайте, а я пойду посмотрю, не пострадали ли при перевозке декорации.
Антрепренер простился с девушкой и ее домочадцами и ушел. Полли и дон Эстебан обживали большую квартиру с огромной роскошной гостиной, тремя спальнями, уютной столовой и кухней, в центре которой красовалась новенькая плита. Кассандра, забрав саквояж с драгоценностями, прошла в ту спальню, что выходила окнами на здание театра.
Наконец, хлопоты, связанные с переездом, остались в прошлом, и девушка оказалась предоставлена сама себе. Бесполезные сожаления о прежних поступках и решениях вновь навалились на нее, разбудив тяжелую тоску, больно сжимавшую сердце.
«Зачем я отпустила его, — в который раз думала Кассандра, — кому нужна моя честность, если единственный человек, которого я люблю, покинул меня».
Но тут же честь, жившая в отважном сердце девушки, подсказала ей, что нельзя обманывать любимого человека. Какое счастье можно построить на лжи? И как сохранить любовь мужчины, если ты все время ему лжешь? Такая любовь упорхнет, словно бабочка вместе с летним днем, оставив после себя только слезы холодных осенних дождей.
«Я поступила правильно, — мысленно уговаривала себя девушка, — я была честна с Мишелем, он вправе знать, на что идет, делая мне предложение».
Но уговоры помогали слабо, тоска не только не отступала, а становилась все чернее и тяжелее, и только сцена спасала Кассандру от полного отчаяния. Благодаря урокам Россини, она научилась перевоплощаться, и была счастлива, когда становилась Розиной, Елизаветой или Танкредом. Сегодня спектакля не было, и девушка не представляла, как она теперь дотянет до завтрашней репетиции.
У входной двери слабо звякнул колокольчик. Решив, что вернулся Барбайя, Кассандра сама вышла в большой холл, чтобы открыть дверь для друга. Она повернула ключ в замке и распахнула створку. На лестничной площадке с большим букетом красных оранжерейных роз стоял граф Печерский. Щеки Кассандры опалило огнем, а ее пальцы задрожали. С чем пришел Мишель? Неужели он выбрал ее? Девушка не могла говорить и молча посторонилась, пропуская гостя.
— Приветствую вас в Вене, дорогая, — легко улыбнувшись, сказал граф. Он взял свободной рукой пальцы Кассандры, поцеловал сначала их, а потом, перевернув руку девушки, нежно поцеловал ладонь. — Эти цветы — для вас. Можно мне пройти и поговорить?
— Да, конечно, проходите, пожалуйста, — опомнилась Кассандра и, забрав у графа цветы, пошла впереди него в гостиную.
Девушка поставила цветы в большую светло-голубую вазу из мейсенского фарфора, украшенную лепной гирляндой из белых роз, налила в нее воды из графина, стоящего на столике у окна. Больше делать было нечего, нужно было обернуться и посмотреть в глаза Мишеля. Кассандра собрала все свое мужество и повернулась. Граф смотрел на нее с нежной улыбкой. Она чувствовала, что он любуется ею, и что он очень скучал, а самое главное — ее любимый принял решение. Счастье затопило Кассандру теплой волной, на ее глаза навернулись слезы, но она лучезарно улыбнулась и спросила:
— Вы хотели поговорить?
— Но вы ведь уже знаете, о чем! — улыбаясь, сказал граф.
— Я знаю, но вдруг мой дар от волнения исчез, вдруг я слышу только то, что хочу услышать? — испугалась Кассандра.
— Нет, ваш дар не подвел. Я хочу повторить то, что сказал в Милане, — возразил молодой человек. — Пожалуйста, окажите мне честь, став моей женой.
— Несмотря на то, что я всегда буду слышать ваши мысли? — уточнила Кассандра, боясь верить своему счастью.
— Я не собираюсь иметь от вас тайны, — объяснил Михаил, — а так даже лучше. Вы сами услышите мои мысли, мне не придется заботиться о том, чтобы изложить их со всевозможным приличием. Ведь о них будет знать только мой самый близкий человек — жена.
«Господи, какое изумительное слово, — подумала Кассандра. — Неужели он так назвал меня? Наверное, это — самое счастливое мгновение моей жизни».
Она нежно улыбнулась графу, от чего тому мгновенно захотелось обнять ее и прижаться поцелуем к этим розовым губам. Но ответа еще не было, и граф насторожился. Кассандра помолчала, а потом нерешительно сказала:
— Есть еще кое-что, о чем нам нужно договориться. Дело в том, что мой отец, герцог Молибра, оставил мне наследство на определенных условиях. До двадцати пяти лет я могу выйти замуж, только если мой жених согласится удовольствоваться приданым в пятьсот тысяч франков, а все остальное имущество и деньги, которые оставил мне герцог, остаются в моем распоряжении. Подписание брачного договора до свадьбы является обязательным условием.
Печерский посмотрел на напряженное лицо ожидающей его решения Кассандры и расхохотался. Он смеялся до слез, и никак не мог остановиться.
— Почему вы смеетесь? — удивилась девушка. — Что вас так рассмешило в моих словах?
— Ох, простите, — все еще смеясь, отозвался граф, — просто я снова вернулся в свое детство, когда моя няня рассказывала мне сказки про Ивана-царевича и Василису Прекрасную. В наших сказках герой, чтобы завоевать красавицу, всегда должен пройти три испытания. Я подпишу любой договор. Я вообще не рассчитывал, что у вас есть приданое, и готов отказаться от него. Мое главное сокровище — вы. А смеялся я оттого, что знаю: меня ждет и третье испытание. Какое оно, Василиса Прекрасная?
— Мне нужно, чтобы меня принимали и любили такой, какая я есть, — тихо сказала Кассандра, — для меня это — главное. А вы любите девушку-цыганку из своего прошлого.
— Нет, милая, третье испытание я тоже прошел. Эти бесконечные дни, проведенные вдали от вас, помогли мне понять, что без вас и меня нет. Юная цыганка была моей первой любовью. Она и останется теплым воспоминанием в уголке моего сердца, но теперь оно все без остатка принадлежит только вам. Я полюбил вас в тот самый час, как услышал ваш голос, и потом мое чувство росло, становилось все сильнее, хотя я не хотел этого, запрещая себе, слепому, даже мечты о счастье с вами. И только теперь, когда я снова здоров, я разрушил плотину, и любовь захлестнула меня, как река в половодье. Моя жизнь без вас пуста. Наполните ее счастьем, любите меня и станьте моей женой.
Граф говорил, а Кассандра купалась в море любви, жившей в его голосе и его мыслях, пронизывающей все существо ее Мишеля. Она подняла на любимого сияющие глаза и протянула ему обе руки.
— Да, — просто сказала она, и в этом коротком слове прозвучали переливы ее изумительного голоса.
— Спасибо, любимая, — нежно сказал Михаил, обнимая свою долгожданную невесту, — обещаю, что ты не пожалеешь.
Он достал из кармана маленькую коробочку из алого бархата и открыл ее.
— Я не знаю, что тебе нравится, но ты так блестяща и многогранна, что сама похожа на бриллиант, поэтому я выбрал этот камень.
Михаил достал из коробочки совершенное в своей простоте кольцо: в гладкой золотой оправе сиял огромный бриллиант огранки «маркиз». Тонкий ободок скользнул по пальцу Кассандры, и огромный камень закрыл почти всю фалангу ее безымянного пальца.
— Какое красивое! — восхитилась Кассандра, — я больше никогда не сниму его.
Граф прижался губами к руке, украшенной бриллиантом, а потом к теплому нежному рту своей невесты, и весь мир перестал для него существовать. Наконец, его скитания закончились, и он был счастлив.
Михаил суеверно не хотел откладывать свадьбу. Он уговорил Кассандру обвенчаться еще до начала представлений в Вене, и поэтому теперь старался пройти все официальные процедуры, необходимые для их вступления в брак как можно скорее. Он обратился за помощью к российскому посланнику графу фон
