Штакельбергу, объяснив, что он вступает в брак за пределами Родины и хочет все оформить в соответствии с законами Российской империи. Любезный Густав Оттович, прослуживший больше двадцати лет посланником в Европе, не раз сталкивался с подобными вопросами. Он уверил Михаила, что никаких препятствий к признанию его брака законным в России не будет, если тот будет заключен по законам римско-католической церкви. От себя же граф Штакельберг рекомендовал провести по прибытии в Россию еще и венчание по православному обряду.
— Ваша супруга, естественно, примет подданство Российской империи? — поинтересовался посланник, — если так, то ничего специально делать не нужно, а вот если она хочет сохранить подданство своей Родины, тогда все становится значительно сложнее. Какое подданство имеет ваша невеста?
— Моя невеста — испанка, но она выразила желание разделить мою жизнь, в том числе и в вопросе подданства. Моя невеста богата, ей принадлежат дома и имения в нескольких странах Европы. Надеюсь, ее интересы при вступлении в брак со мной не пострадают? — спросил Печерский.
— Заключите брачный договор и зарегистрируйте его у местного нотариуса, в нашем посольстве и в посольстве Испании, — посоветовал Штакельберг, — и интересы всех сторон будут соблюдены.
Он выделил графу своего секретаря, такого же немолодого, опытного человека, как он сам. Через два дня брачный договор, в котором граф Печерский оставлял состояние жены в полном ее распоряжении, был составлен на русском, испанском и немецком языках. Подписанный женихом и невестой, он был заверен доном Эстебаном и представителями посольств, после чего был зарегистрирован у венского нотариуса.
Михаил удивился, узнав, что его жена не просто богата, а чрезвычайно богата. Он даже немного озаботился тем, что начал сравнивать их состояния, чтобы понять, не является ли брак с ним мезальянсом для графини Монтеко, но, быстро сообразив, что он не менее богат, чем будущая жена, успокоился.
Два дня спустя в величественном соборе Святого Стефана перед чудотворной иконой Девы Марии Пёчской состоялось венчание Марии Каэтаны Луизы Кассандры Молибра, графини де Монтеко, и графа Михаила Печерского. Поскольку жених был православным, то, несмотря на знатность вступающих в брак, церемонию проводил не сам архиепископ, а отец Марк, один из священников, служащих в этом храме. И хотя Михаил и Кассандра хотели ограничиться скромным венчанием, в соборе присутствовали представители посольств России и Испании и вся труппа театра Ла Скала, прибывшая с гастролями в Вену. Все женатые дипломаты и артисты прибыли со своими вторыми половинами, а также с дочерями и сестрами и, в итоге, на скамьях величественного кафедрального собора было довольно тесно.
Жених, уже передавший графу фон Штакельбергу свое прошение об отставке в связи с полученным ранением, был в штатском. Черный фрак, купленный за баснословные деньги у лучшего портного Вены, выгодно обрисовывал широкие плечи молодого человека и подчеркивал его высокий рост. Михаил даже поддался на уговоры портного и рискнул надеть длинные черные панталоны — последнее самое острое изобретение английской моды, приписываемое «красавчику Браммелу», законодателю мод при дворе принца-регента.
Шаферами новобрачных согласились быть чрезвычайные и полномочные посланники России и Испании, а вести невесту к алтарю должен был дон Эстебан. Все гости уже сидели на скамьях, жених и шаферы стояли около алтаря, ожидая невесту. Михаил поймал себя на том, что ужасно волнуется. Ему даже показалось, что у него затряслись руки, когда он передавал своему шаферу венчальные кольца.
«Как хорошо, что Кассандры нет, — подумал он, — она сразу бы поняла, что я волнуюсь, как мальчишка».
Приказав себе успокоиться, он повернулся к двери в тот момент, когда грянул орган, и в дверях появилась его невеста. Сказать, что Кассандра была прекрасна — значило не сказать ничего. Михаил знал, что она будет венчаться в платье своей матери, но не ожидал, что оно будет таким необычным. Платье из драгоценных кружев цвета слоновой кости своим фасоном напоминало то, в каком Кассандра пела Розину: такие же облегающий лиф и пышная юбка. Но на нем не было кокетливых оборок и бантов. Скромный овальный вырез целомудренно закрывал пышную грудь девушки, а узкие кружевные рукава скрывали руки до самых кистей. На плечах и груди невесты сверкало сотнями бриллиантов великолепное колье, а серьги, украшенные овальными бриллиантами размером с грецкий орех, и высокий филигранный золотой гребень, поддерживающий затканную цветами мантилью, довершали роскошный наряд Кассандры.
Девушка медленно шла по проходу между скамьями под руку с одетым во все черное доном Эстебаном, и Михаил слышал шепот потрясенных гостей. Его Кассандра действительно была «Божественной». Невеста приблизилась к нему, он протянул руку и, почувствовав нежные пальцы в своей руке, наконец, успокоился. Еще немного, и они навсегда будут вместе. Дон Эстебан сел на переднюю скамью, рядом с Полли, тихо плачущей от счастья, глядя на свою любимицу. Жених и невеста опустились на колени перед алтарем, и служба началась.
Михаил никак не мог сосредоточиться на самой церемонии, он смотрел на нежный профиль своей невесты и не мог поверить, что через несколько минут они будут связаны неразрывными узами. Граф фон Штакельберг тактично подсказывал ему, что нужно делать и говорить. Он произнес свои клятвы по- немецки, для священника, а потом по-русски, для себя самого, и Кассандра, улыбнувшись жениху, поступила так же: сначала произнесла клятвы по-немецки, а потом по-испански. Испанский посол одобрительно кивнул и гордо расправил плечи. Сегодня его страна выступала в сердце Европы в царственном блеске. Подданная его католического величества была не только богата и знатна, но еще и прекрасна. Как относиться к тому, что дочь герцога, кузена короля Испании является еще и лучшей певицей Европы, посол не знал, поэтому решил не думать об этом. В конце концов, теперь у нее есть муж, пусть и заботится о том, что можно делать его жене.
Подошел черед обмена кольцами. Михаил взял маленькое колечко своей жены и надел на тонкий палец. Ему так захотелось прижаться губами к теплой ладони Кассандры, что он мучительно подавил этот порыв и по сочувственным глазам своей невесты понял, что та знает, какие мысли и желания его обуревают. Кассандра надела на его палец кольцо и чуть заметно сжала его ладонь.
«Скоро, — подумал граф, — мы будем вместе».
Легкий румянец окрасил щеки Кассандры, и Михаил смутился.
Улыбающийся отец Марк объявил их мужем и женой и предложил графу поцеловать молодую графиню.
— Я так счастлив, милая, — прошептал граф в теплые губы жены.
Кассандра легко ответила на его поцелуй и так же тихо шепнула:
— Я тоже.
Свадебный завтрак молодожены давали в доме Кассандры, удачно расположенном неподалеку от собора. Этот трехэтажный дом, облицованный светло-серым мрамором, с множеством скульптур и богатой резьбой на фасаде был плотно зажат соседними домами. Однако, благодаря удачному расположению, он двумя фасадами выходил на параллельные улицы и, построенный квадратом, имел большой внутренний двор с фонтаном и даже маленький сад, что было в центре города большой редкостью.
Кассандра, не желавшая смущать своих товарищей по труппе богатством, попросила мужа сказать всем, что это он снял дом для проведения свадьбы и медового месяца. И теперь радовалась, что отношение певцов и артистов к ней не изменилось. Ведь к присутствию графа в театре все давно привыкли и сочли вполне естественным, что тот сделал предложение их примадонне, когда зрение вернулось к нему.
Праздничные столы, сервированные известным венским ресторатором, были накрыты вокруг фонтана во внутреннем дворе. Гости желали молодоженам счастья, долгих лет жизни и много детей.
«Интересно, а в прошлый раз у нас ничего не получилось? — подумал Михаил, не спросивший свою молодую жену об этом».
— Нет, — шепнула в ответ на незаданный вопрос Кассандра, и тут же покраснела, услышав мысли своего мужа.
— Пожалуйста, не вгоняй меня в краску при гостях, — попросила она.
— Хорошо, как скажешь, — засмеялся граф, — однако твое ясновидение имеет свои преимущества. Не нужно ничего объяснять, ты всегда будешь знать, чего мне хочется.
Он опять представил свою красавицу обнаженной, а себя целующим самые укромные уголки ее тела. Кассандра тихо застонала:
— Ты неисправим, — строго сказала она, но огонек страсти, вспыхнувший в глазах жены, подсказал
