Однажды, это было на третью луну, человек, с которым мы проговорили до самого рассвета, уехав, прислал мне письмо, сетуя на то, что нынешнее утро показалось ему особенно грустным, и я ответила…
Подобной тоски Никогда не ведала прежде — Весенняя ночь Вотще пролетела, не подарив Даже минутного сна. От имени человека, переставшего получать ответы на свои письма от женщины, с которой он был некогда близок…
«Жди, я приду» — Этих слов засохшие листья Ветер умчал. И на что ложиться росе, Выпадающей ночь за ночью? Когда была погружена в печальные думы…
Как же, скажи, Как надо жить в этом мире, Чтоб хоть на миг, Забыв о печалях и горестях, Обрести желанный покой? В ночь, когда светила яркая луна, один человек, завернув в ткань светлячков, прислал мне, и как-то в дождливую ночь я отправила ему такое послание…
В небо смотрю — Когда ж наконец он появится, Обещанный свет?.. Ах, верно, свеченье холодной луны Я за яркость чувств приняла. Однажды, когда человек, обнадеживший меня, не пришел, на следующее утро я послала ему…
Одинокая утка, На крылья иней ложится — Я же ложиться Не стала — всю ночь до рассвета Провела, не смыкая глаз… Человеку, который каждую ночь говорил, что придет, но потом перестал приходить вовсе…
Новая ночь, А с ней — и новые слезы. Пусть же тогда Жизнь моя оборвется, Прежде чем солнце зайдет. Забытая одним человеком, я сложила его платье и отправила ему, а к кожаному поясу прикрепила…
Промокнув насквозь — Слезы текут бесконечно — Наконец разорвался Пояс — он, верно, из тех Синих, что так непрочны[45]. К человеку, с которым лишь на миг свела меня судьба…
Капля росы, Зыбкий сон, мирская тщета, Призрачные виденья — И они не столь мимолетны, Сколь наши с тобою встречи! Вскоре после того, как Идзуми Сикибу была брошена Митисада[46], ее стал навещать принц Ацумити. Узнав об этом, Акадзомэ Эмон[47] написала ей:
О, не спеши, Не всегда таким мрачным будет Лес Синода[48]. Ветер вернется, и снова Засверкают листья плюща.
