Вороша угли костра, поджаривая шашлык, Алексей, забывший свою фамилию, отзывавшийся на немудреную кличку Интеллигент, рассуждал о том, что все в жизни правильно и в финал выходят только сильнейшие.
Наташа, Бравин и майор Ильин сидели на кухне и пили чай.
— Наташа, я хочу на него пожаловаться, — майор кивнул на Бравина.
— Фискалить грех, — быстро вставил Бравин.
— Фискальте, Петр Иванович. Мы должны объединиться, нам не совладать с ним в одиночку.
— Женщина! — воскликнул Бравин.
— Как вы догадываетесь, — начал неторопливо майор, — у этого человека существуют подчиненные, мальчики, которых ему доверили. Так вот, обучая мальчиков приемам нападения, этот человек берет в руки острый нож. Вместо деревянного, который полагается по инструкции.
— И он кого-то... — Наташа прикусила губу.
— Еще нет, — майор вздохнул. — Иначе разговор...
— Разговор и сейчас ведется не в том месте и не в том тоне, — перебил Бравин резко. — Во-первых, нож затуплен, хотя я это тщательно скрываю. Во-вторых, мальчикам, как вы изволите называть советских бойцов-пограничников, по двадцать лет...
— Ты нас в морозильную камеру не сажай, — сказал майор. — Тебе не кажется, что ты подогреваешь в ребятах низменные инстинкты? Нож... опасность... На последних занятиях сам сплевывал кровь.
— А я надеялся сделать человека из Трофимова, — тихо сказал Бравин.
— Без крови не получается?
Наташа напряженно следила за разговором:
— Олег, ты же добрый, зачем же так?
— Я их люблю, и у меня очень мало времени, — сказал Бравин, помолчав. — Я мало что могу, но стараюсь, — он взглянул на Наташу и улыбнулся.
— Небосвод падает? — спросила Наташа.
Майор не понял, взглянул удивленно, Бравин ответил жене:
— Тогда будет поздно. Хемингуэй, кажется, сказал, что каждый мужчина должен пройти через войну...
— Не дай бог!
— Я согласен, — кивнул Бравин. — Они мне говорят: мы — контролеры. Зачем всё? А ведь они бойцы-пограничники... Хочу научить их побеждать страх, побеждать себя...
— Капитан Бравин хочет, а все остальные...
— Не толпа, — перебил майора Бравин. — Индивидуум... Каждый делает сколько может. На границу приходят мальчики, должны уходить мужчины... У меня только два года, я должен успеть.
— Наташа, мы должны объединиться, — майор протянул Наташе руку.
Они скрепили союз рукопожатием. Бравин встретился взглядом с майором, увидел в его глазах улыбку и тоже рассмеялся.
Наташа включила магнитофон и пригласила гостя танцевать. Бравин с улыбкой наблюдал за ними и, естественно, не знал, что вор и убийца по кличке Интеллигент готовится к переходу границы.
Он размонтировал двери захваченных «Жигулей», уложил в пустое пространство холщовые мешочки с ценностями, не поместившиеся побросал в канистры с бензином. Интеллигент понимал, если двери начнут простукивать, тайник обнаружат. Только его, «журналиста Юганова», не должны внимательно досматривать. Ведь он пограничникам хорошо известен, а капитан Бравин просто его друг. Но кашу маслом не испортишь, решил Интеллигент, и утром поджидал пограничника неподалеку от его дома.
Бравин вышел из подъезда, привычным жестом одернул китель, поправил фуражку и направился к остановке автобуса. У тротуара остановилась машина.
— Доброе утро, капитан, — Алексей открыл дверцу. — Прошу.
— Доброе утро... — Бравин на секунду замялся. — Анатолий Петрович, — он заглянул в машину. — Откуда машина? Где пропадали?
— Садитесь, подвезу.
— Мне на шоссе.
— И прекрасно. А я слетал в Москву, получил в ОВИРе паспорт, поменял деньги, завтра в отпуск, в Европу.
Бравин сел в машину. Алексей взглянул на него испытующе, вытянул руки, они сильно дрожали.
— Стыдно признаться, — усмехнулся Алексей, — может, вы сами, капитан?
— Можно.
Они поменялись местами. Бравин вел машину неторопливо, не обращая внимания на обгонявший его транспорт.
— Завидую вашей выдержке, капитан,
— Профессия.
— Значит, завтра? По какому маршруту?
— Варшава, Прага, Вена... — Алексей потянулся. — Алкоголь — яд.
— Чего один? — спросил между прочим Бравин, что-то вспоминая, взглянул оценивающе.
— Один? — Алексей на секунду смешался, но тут же взял себя в руки и ответил: — Я один только до Варшавы. Там журналистская капелла собирается,
— Поляки? — Бравин вроде бы был полностью поглощен машиной и забитым шоссе.
— Поляки... И наши тоже... Выехали раньше. Я с материалом по Бресту припозднился, — Алексей исподтишка изучал Бравина, который смотрел на шоссе, и ясно было, что разговор он ведет исключительно из вежливости.
Машина выехала к зданию контрольно-пропускного пункта, развернулась и остановилась у подъезда.
— Спасибо, Анатолий, — Бравин захлопнул дверцу и протянул ключи. — До завтра.
— Доброе утро, Олег Сергеевич, — сказал подошедший прапорщик Грузинцев.
— Здравствуй, — Бравин пожал ему руку и кивнул на Алексея: — Прапорщик Грузинцев. Журналист Юганов Анатолий Петрович.
— А мы знакомы, — Алексей кивнул Грузинцеву. — Или забыли?
— От забору и до вичиру, — Грузинцев улыбнулся. — А где ваш приятель?
— В Москве, — Алексей махнул рукой. — Скажите, капитан, а я не могу оставить машину до завтра?
— Надо бы поставить... — Бравин замялся.
— Прапорщик, — Алексей протянул Грузинцеву ключи, прижал руки к груди. — Задвиньте эту тачку куда следует.
Грузинцев взял ключи, взглянул на Бравина, тот кивнул, и прапорщик с нескрываемым удовольствием сел за руль.
Алексей подошел, наклонился и доверительно сказал:
— Прапорщик, оставьте ключи у себя, вечером накатаетесь, только к девяти утра ее сюда пригоните.
Поднялся шлагбаум. Машина с иностранным номером миновала советского пограничника и покатила по мосту на другую сторону. Там тоже поднялся шлагбаум, пропустил «иностранца» и выпустил в нашу сторону «Волгу». Она подъехала к зданию, где ее встретили пограничники.
Из машины вышел мужчина и громко сказал:
— Привет, земляки! — Он протянул документы, открыл заднюю дверцу, помог выйти жене и дочери, потянулся, улыбаясь, оглянулся: — Хорошо в гостях! Как погода на Родине?
— Витя, не будь ребенком! — недовольно сказала женщина. — Какая там, такая и здесь!
— Много ты понимаешь, — рассмеялся мужчина. — Где ты видела такое небо?
