так ничего, подходит. И начальника не испугался.
— И что тебе ответили в столице? — вежливо поинтересовался я. — Кому сообщить-то пытался?
Дадкор замялся: «Мне долго никто не отвечал — обед уже начался, а когда сигнал пошел, так гвардейцы ваши подоспели…, — он виновато посмотрел на меня, как будто сам был виноват в том, что не успел передать важное сообщение, — а на связь пытался выйти с дворцом императрицы».
Манула на них нет! Что за дела? Какой «обед» может быть в информационном сердце страны?! Развели здесь бардак без меня!
— Куда только Раскун смотрит?! — в сердцах заметил я.
— А причем здесь президент-дрын? — удивился Дадкор.
— Чего это он его так? — поразился внутренний голос. — Чем наш начальник тайной полиции заслужил столь нелестное прозвище? Похудел сильно или занялся рукоприкладством среди подчиненных с помощью подручных средств?
— Младший лейтенант, — сурово начал я, — что вы себе позволяете?! Разве пристало офицеру полиции так пренебрежительно отзываться об одном из первых лиц Империи?
Дадкор очумело вытаращился на меня и удивленно открыл рот. Потом тихо сказал:
— Виноват, господин Манул, а что я такого сказал?
Настала моя очередь сильно удивиться — что-то мы с собеседником перестали понимать друг друга.
Предпринял еще одну попытку прояснить ситуацию:
— Ты сказал: «Президент-дрын». Что ты имел ввиду? Дрын — это дубинка такая. Кстати, а почему «президент»? В мое время он был министром.
— Удачный момент спросить о том, сколько времени прошло с тех пор, как мы исчезли — подсказал внутренний голос. — Раз уже памятники стоят, то не меньше полгода прошло.
— Не у него, — ответил я, — все-таки, он пока подследственный. Потом у «манулят» спрошу ненавязчиво.
Все это время собеседник молча смотрел на меня, шевеля губами. Потом медленно, тщательно подбирая слова, ответил:
— Мне не совсем понятно, в каких целях господин Манул задает столь странные вопросы... Но, как вам, безусловно, известно, что господин Раскун является президентом независимого государства, которое называется Демократическая республика Норэлтир. Буквально в прошлом месяце они праздновали уже пятый ежегодный День Демократии, — после этих слов он вопросительно посмотрел на меня, — поэтому я и сказал «президент-дрын».
— Президент ДРН! — беззвучно завопил внутренний голос. — Он сказал: «Президент ДРН», — затем ядовито добавил, — а все заметили в его ответе мягкий намек на наши невысокие умственные способности?
— Пятый ежегодный праздник…— медленно повторил я про себя, — здесь прошло целых пять лет… Раскун — президент независимого государства… Сомневаюсь, что сегодня способен удивиться еще больше.
— Судя по всему, нам с ними скоро воевать, — добавил Дадкор.
Оказалось, что способен!
Настя толкнула меня в бок и шепнула в ухо: «Удачно вилянгцы время для вторжения выбрали».
Ни убавить, ни прибавить — самый умный и изворотливый из бывших соратников во главе враждебного государства, а к нашим берегам в скором времени оправится гигантская армия вторжения. Да еще, оказывается, пять лет прошло со времени моего первого визита в Норэлтир. Задача из труднейшей превратилась в неразрешимую. Войну на два фронта Империи не потянуть при любом раскладе. Да ладно бы нам противостоял Совет Народного Спасения — его я способен переиграть с закрытыми глазами, а вот Раскун… матерый контрразведчик, интриган, аналитик. Как все неправильно и не вовремя!
Так, хватит разбираться с пешками — мне надо в столицу к императрице. Только там я смогу оценить картину в целом. Мало ли что тут лепечет провинциальный офицер полиции. Может все не так плохо.
— Конечно, все не так плохо, — бодро заверил меня внутренний голос, — все гораздо хуже! — и зловеще хохотнул.
Все может быть…
Пора здесь закругляться и выдвигаться в столицу — все ответы там.
— Так, — я сделал знак часовому, — этого отдельно от остальных под охраной в любой свободный кабинет. Лейтенанта Марсдера ко мне!
Через минуту вбежал командир роты «манулят».
— Вызывали, господин Манул?
— Как быстро мы сможем выступить?
— Пленных забираем с собой или как? — спросил офицер.
Чувствуется, что военный, а не из полиции — тот сказал бы «арестованных».
— Да, берем с собой офицеров и сержантов. Рядовых в камеры. Здесь оставить один взвод под командой толкового сержанта — нельзя же оставлять город совсем уж без полиции. И ускоренным маршем в столицу. Младшего лейтенанта, что я сейчас допрашивал, содержать отдельно от остальных — он нужен мне живым.
— Через пятнадцать минут будем готовы, господин Манул. Разрешите исполнять?
— Действуйте!
Лейтенант козырнул и стремительно двинулся к выходу.
— Стойте! — крикнул я вслед. — А что вы подразумевали под словами «или как»?
— Не понял? — обернулся Марсдер.
— Вы сказали: «Пленных забираем или как?»
— А, понятно. Забираем или здесь расстрелять? Ваш крутой нрав в войсках до сих пор помнят! — улыбнулся лейтенант.
— Прекрасную память в сердцах людей оставил легендарный манул, — пафосным тоном продекламировал внутренний голос.
Боковым зрением я увидел огромные глаза Насти. Повернулся к ней, состроил заискивающую улыбку, с самым зверским выражением морды (интересная игра слов) посмотрел на лейтенанта и зловеще прошипел:
— Это когда я приказывал пленных расстреливать?
Марсдер побледнел, сообразив, что глупость сморозил — хотел польстить первому командиру батальона, а вышло некрасиво. Можно было подумать, что Манул — кровожадный мясник, не гнушающийся использовать самый грязные методы ведения войны.
— Так говорите же, — поторопил я смущенного лейтенанта, — что обо мне помнят солдаты Империи? Какие события прошлых военных лет дают вам право утверждать, что офицер нашей армии способен расстрелять военнопленных?
Ротный опустил голову и молчал, не находя слов в свое оправдание.
— Не спорю, — продолжил я, — дисциплина и беспрекословное подчинение являются, с моей точки зрения, безусловной необходимостью в армии, но причем здесь бесчеловечные действия?
— Виноват, — вскинул голову Марсдер. — Глупость сказал.
— Если мы потом и расстреляем арестованных полицейских, то только после скрупулезного расследования и официального суда. Все, лейтенант, свободны. И впредь думайте, что и кому вы говорите.
Командир роты «манулят» виновато козырнул и пулей выскочил из кабинета. Я повернулся к лоторине. Девушка старательно делала вид, что рассматривает пейзаж за окном. К вороху недомолвок и тайн о моем первом путешествии добавилось еще чуть-чуть.
— Настя, — негромко позвал я девушку, — поговори со мной.
— О чем? — ровно спросила она. — О том, что твое первое путешествие было столь увлекательным, что с завидным постоянством я узнаю о нем все новые и новые факты? Пока размышляла, почему ты, скромный путешественник между мирами, оказался командиром элитного батальона, оказалось, что твоя популярность гораздо шире! Ты — фигура армейского масштаба! Прошло пять лет, но все войска помнят
