требовались навыки скрытного проникновения и бесшумной нейтрализации объекта. Для этой цели идеально подходили ребята, не раз бравшие «языка» за линией фронта во время войны с Советом. Я лично отбирал спецназовцев из числа тех, кто был с нами во время рейда к мавзолею Морозки. Но, не смотря на это, о месте и времени операции им сообщили только по прибытию к дому Гаругха. Доставкой и связью занимались доверенные офицеры Раскуна.
Началось!
На фоне единственного освещенного окна метнулась чья-то тень: то ли хозяин услышал подозрительный шум, то ли спецназ уже ворвался в комнату — пока непонятно! Напряженная тишина неприятно щипала нервы — что же происходит в доме?
Наконец, подан условный знак — зажегся свет в окне первого этажа! Все прошло успешно!
Четыре тени вышли из дверей дома, волоча на руках безвольную пятую тень — Гаругх захвачен. Вот теперь можно вздохнуть с облегчением — первый этап прошел успешно.
— Извините, — виновато сказал один спецназовцев, показывая рукой на бесчувственное тело задержанного. — Трепыхался немного — пришлось успокоить. Принял нас за грабителей.
— Ничего страшного, — сказал я. — Надеюсь, говорить сможет?
— Обижаете! Голова поболит и все.
Мы быстро погрузились в летучку, ожидавшую в глубине леса, и взяли курс на столицу. В доме остался наш человек. Его задача — изображать служащего ювелирного магазина, оставленного сторожить дом хозяина во время его отъезда. Пока нам неизвестно — практикует ли Гаругха оставлять охрану дома, но просто так изъять вражеского резидента нельзя. Наверняка, он обязан поддерживать связь с руководством, отдавать приказы подчиненным. В любом случае, если мы имеем дело с агентурной сетью противника, отсутствие одного звена в цепи насторожит Вилянгу — пошлют кого-нибудь проверить. Вот здесь и пригодится «охранник». В его задачу входит успокоить прибывшего, рассказать о внезапном отъезде «любимого хозяина» по торговым делам в какую-нибудь отделенную область. Легенда слабенькая, но лучше, чем ничего. Гаругха взяли без шума — сотрудники тайной полиции, стоявшие в дальнем оцеплении, никого не задержали, так что для города странный торговец ювелирными изделиями исчез бесшумно. Оставалось ждать связника или проверяющего из центра.
По пути в столицу наш пленник очухался. Недоуменно водя по сторонам мутным взором, попытался встать, обнаружил себя связанным по рукам и ногам и только тогда возмущенно завопил:
— Вы кто такие?! Что за произвол?! Я — честный торговец и буду жаловаться! Да у меня сам губернатор области в друзьях ходит!
Последнее заявление было чистой правдой. Оперативники тайной полиции, установившие плотную слежку за Гаругхом, докладывали о регулярных визитах подозреваемого к главе области. «Есть повод задуматься», — многозначительно сказал Раскун, услышав эту информацию.
— Не завидую губернатору, — съязвил внутренний голос. — Теперь устанет отрицать на допросе факт продажи Родины.
Вопли провалившегося агента прервал один из спецназовцев — молча поднес к его носу кулак, размером с мою голову. Впечатленный увиденным, Гаругх моментально заткнулся и только молча сопел. Света в летучке мало — восход лишь начинался, так что сложно сделать вывод о цвете его кожи. Укладывается ли его поведение в рамки обычного торговца, захваченного неизвестными в камуфляжах на пороге собственного дома? Трудно сказать — пока реакция обычная: возмущение, испуг, угрозы. Хм, а у нас только предположения и фальшивые монеты…
— На чем его колоть-то будем? — деловито шепнула Настя. — Кроме золота, необъяснимого происхождения, ему и предъявить-то нечего. А если он недостаточно желтый?
— У дураков мысли сходятся, — резюмировал внутренний голос.
Вот уж действительно! Похоже, мы думали одновременно об одном и том же, сидя в хвосте летучки, подальше от арестованного. На этом настоял старший группы захвата — мало ли что тот выкинет, а у него личный приказ от Раскуна: беречь Манула Ее Величества. А вдруг вражеский агент ядом каким плюнет?
Последнее — это я сам домыслил, ничего подобного наш бравый офицер спецназа не говорил, хотя, чем черт не шутит, вдруг у Гаругха и вправду ампула в зубе или пуговица на рубашке с секретом?
— Что за бред? — поморщился внутренний голос. — Откуда здесь такая гадость? Ты о ядах в своей сказке хоть что-нибудь слышал? Да и ампул местная промышленность еще не научилась делать.
— В Норэлтире — нет, — бодро ответил я, — а кто поручится за Вилянгу?
— Все равно бред! — буркнул внутренний голос.
Тем временем наш пленник взял себя в руки и успокоился:
— Кто вы такие? — спокойно произнес Гаругх. — Хочу говорить со старшим вашей банды.
— Нахал! — фыркнула мне в ухо Настя. — Сейчас огребется от старшего «банды».
Но спецназовец не торопился распускать руки, очевидно, имел приказ доставить арестованного целым и невредимым. Он лишь вздохнул и молча отвернулся разглядывать светлеющую мглу в иллюминатор.
— Это не законно! — не сдавался наш пленник, — Если вы из полиции, то скажите — в чем меня обвиняют? Если же просто бандиты, то платить выкуп за меня некому — банк не выдаст деньги постороннему лицу, даже если у него будет три доверенности с моей подписью! У вас ничего не выйдет! Вы — …, — дальше уже последовал сплошной поток ругательств.
— И все равно не могу решить, — задумчиво прошептала Настя, — шпион это или нет? Скоро совсем рассвет, так хоть на цвет кожи посмотрим. Пока же ничего необычного не вижу.
— Не видишь? — ухмыльнулся я. — Ну смотри!
— Что ты задумал?
— Тсс!
В неясное пятно света от иллюминатора из сумрака хвостовой части летучки вышел Манул Ее Величества во всей своей красе и гордости! Гаругх подавился очередным бранным словом и выпучил глаза — такого он не ожидал!
— Надоел мне этот болтун, — с ленцой протянул я на вилянгском. — Лейтенант, выбросьте его за борт!
Как и ожидалось, спецназовец не понял ни слова из моей фразы и вытаращил глаза, а вот арестованный испуганно вжался в скамейку.
— Получилось! — завопил внутренний голос. — Не ожидал, что сработает! Молодцы мы!
Действительно, заговорить в присутствии пленника на его родном языке (в том, что ему знакома эта речь, теперь сомневаться не приходилось — испуг выдал его с головой!) — чистой воды экспромт, пришедший мне в голову под напором его ругательств. До этого момента я сильно сомневался, что смогу перейти с наречия Норэлтира на язык Вилянги. Нет, понимать-то их понимал хорошо, но вот говорить…
Сложность задачи состояла в том, что на слух они оба звучали совершенно одинаково — это родной мне русский язык. Мой мозг, в силу неизвестных причин, интерпретировал речь собеседников в понятные фразы. И наоборот, когда я говорил по-русски, окружающие прекрасно понимали мои слова. С Роланой и остальными не приходилось задумываться над произношением, а вот с Гаругхом пришлось прибегнуть к одной уловке: вообразить, что нахожусь на другом континенте и беседую с жителем Вилянги. И ведь получилось! Он меня понял, понял! А лейтенант спецназа — нет!
Настя возникла из сумрака рядом со мной, улыбнулась и изобразила бурные аплодисменты передними лапками. Наш пленник спал с лица — он понял причину своего ареста.
— Что сейчас скажем, чтобы подчеркнуть напряженность момента? — деловито спросил внутренний голос. — Давай так: «Ваша игра проиграна, мистер Бонд. Ха-ха-ха!»
— Зачем? — я мысленно пожал плечами. — Он — умный человек и сам все уже понял.
— Господин Гаругх, у вас еще есть вопросы? Вам понятно — кто и за что вас арестовал?
Вилянгский шпион молча кивнул. В сущности, выбор у него небольшой: с тайной полицией он еще мог поиграть в «кошки-мышки», но уж если его арестом занялся лично Манул… ловить бедному агенту нечего.
— Пытать будешь? — деловито спросил внутренний голос. — Лично придется — местный народец
