– Вот видите, Кирилл! – виновато улыбнулась она. – Как тут давление не будет подскакивать? Как белка в колесе целыми днями. Если где и чувствовала себя живой, так это на той процедуре. Весь мир мой, ощущение полета, и музыка, и краски… – ее взгляд затуманился, уголки четко очерченных губ опустились вниз, и Кириллу показалось, что она сейчас заплачет. – Но очень дорого. Они уже несколько раз звонили, предлагали повторный курс… но просто неподъемно для меня, чтоб хотя бы раз в месяц или в два месяца, – Лариса горько вздохнула, но не заплакала, а, наоборот, вся подобралась и максимально деловым тоном заявила: – Мне кажется, вы владеете аналогичной методикой. Я хочу, чтобы вы со мной позанимались. Я буду платить вам за каждый сеанс, никаких чеков не надо. Могу даже вперед. Сколько у вас стоит та программа, которую вы представляли со сцены? До вашего появления я, сколько ни старалась, не смогла ничего ощутить, понимаете? Ни-че-го, – по слогам произнесла она, – а ведь там чего только не устроили! Даже перестрелку инсценировали. Глупость какая, – она пожала плечами, – лучше бы я дома диск с Ван Даммом посмотрела… Согласны? – с надеждой спросил Лариса.
– Да, действительно интересно, – несколько обескураженно произнес Кирилл, – но почему же обязательно без чеков, Лариса? У меня есть возможность работать совершенно официально, в комфортных условиях, – он достал из кармана пиджака блокнот, – вот завтра с утра время есть, в 9.00. Один визит – примерно две тысячи рублей. Но если мы задержимся дольше, чем на два часа, еще почасовая оплата включится. Как вам такое предложение?
И Гольцов протянул ей визитку.
– Да-да. Я согласна, конечно! – просияла Лариса, схватила визитку, резким движением протянула руку к запевшему мобильнику и, не глядя, отбила очередной звонок. – Спасибо, Кирилл. Я думала, вы не придете…
И она как-то сразу сникла и съежилась над чашкой, отхлебнув остывший кофе.
– Тогда я, с вашего разрешения, откланяюсь, – церемонно произнес Кирилл, – и пойду готовиться к нашей завтрашней встрече. А как тот санаторий называется, напомните, – он чуть поморщился, словно и в самом деле вспоминал название, – у нас в городе сразу несколько лечебно-профилактических учреждений работают по этой оздоровительной программе, но, как вы, наверное, догадались, нюансы отличаются…
– «Три сосны», – тихо сказала Лариса, – я обязательно приду. До завтра.
Кирилл вышел, сел в машину, проехал квартал и припарковался к обочине. Холодный бледно-голубой отблеск витрины «Центротеха» затопил салон призрачным светом. Гольцов выключил мотор и уткнулся лбом в обод руля. Прямо перед ним припарковался черный «Лендкрузер». Мобильник завибрировал в беззвучном режиме.
– Да, – сказал Кирилл в трубку и выпрямился.
– Кирилл Владимирович, все в порядке? – раздался голос Олега Порубова.
– Да, Олег. Отдыхаю. Вы все слышали?
– Да. Уже работаем. Поезжайте, мы вас до дома доведем. Лариса ждала его около «Рубикона» с восьми утра. Чем-то она неуловимо напоминала девочку с пешеходки, только не мокла под дождем, а стояла на крыльце. Кирилл пропустил планерку у шефа и провозился с клиенткой до самого обеда. И только через два часа от начала интенсивной работы со всеми тремя приманками Лариса прекратила попытки выскочить из кабинета и перестала ежеминутно твердить в полузабытьи о том, что продаст к черту все драгоценности, квартиру и машину.
Уходя, она недоверчиво улыбалась и грозилась прийти еще раз прямо завтра с утра. Но Гольцов, даже если бы хотел, не смог бы отодвинуть ради нее всех своих клиентов. И так сегодня с одним из «выздоравливающих» работал Игорь Залесский, что было нарушением всех норм и правил и применялось в исключительных случаях.
– Как жизнь? – спросил Игорь, заглянув в кабинет.
– Ничего, но голова болит, – устало сказал Кирилл, – мне все время казалось, что она одновременно в передозе и в полном сознании…
– Пойдем, перекусим. У Марты где-то аспирин был. А я расскажу тебе, что было с утра у Разумовского. Мне доверили это ответственное поручение. Кирилл, ты меня слышишь?
– Слышу. Сейчас.
Кирилл нехотя поднялся и поплелся за ним. Мир не имел вкуса, цвета и запаха. Только звук. Аудиоприманку Кирилл воткнул Ларисе в уши, как плеер, и волшебная музыка играла только для нее, тесно переплетаясь с голосом психолога. Еще в мире сегодня все-таки существовали тактильные ощущения. В этом Кирилл убедился, незаметно для Залесского с силой ткнув вилкой в ладонь. А вкус и запах ему кинестетическая приманка все-таки выключила. И похоже, надолго. С обонянием шутки плохи – слишком много веков прошло, прежде чем запахи перестали играть в жизни homo sapiens ведущую роль. Уж что-что, а скатываться вниз по эволюционной лестнице при любом удобном случае, человеку никогда особого труда не составляло. Вот Кирилл и скатился, рискнув включить эту функцию тактильной приманки. И как следствие – вместе с Ларисой вдоволь надышался приятными расслабляющими ароматами. «Надо было только сетку включить», – с запоздалым раскаянием подумал Гольцов, имея в виду тонкое плетеное покрывало – источник тепла и приятной легкой вибрации, которым он укрыл Ларису, как только она позволила уложить себя на кушетку.
– Игорь, а может, наша Маруся ферромонами пользуется? – вдруг спросил он. – Чего на нее все мужики бросаются? Даже Влад…
Залесский поперхнулся, поставил на стол чашку с чаем и покачал головой:
– Нет, Кирилл Владимирович. Ловкость рук, и никакого мошенничества. Это у нее природное, – он слегка улыбнулся, посерьезнел и испытующе посмотрел на Гольцова. – Кирилл, ты не слышал, что я тебе только что сказал?
– Нет, Игорь, извини, отвлекся…
– Ладно, доедай. В комнате отдыха поговорим, когда оттечешь немножко.
– Ой, Кирюшенька, – сказала Марта, обняв его прямо у дверей комнаты отдыха, – можно я тоже тебя буду Магистром называть? Ты ведь не Немцов, не обидишься? Он всерьез бесится… Держи аспирин.
Прикосновение Марты он вопреки обыкновению почти не почувствовал, но стакан, который тут же оказался у него в руке, показался теплым, почти горячим. Кирилл вдруг понял, что сыт, а за окном отражался в окнах домов яркий солнечный день. Едва ли не первый этой осенью. Те грязные полосы, что Гольцов видел на стенах столовой, оказывается, были солнечными лучами. Проследив направление его взгляда, Надежда быстро встала с кресла, развернутого к окну, и пересела на диван.
– Садись в кресло, Кирилл.
– Зачем? – спросил он, залпом выпив горьковатую пузырящуюся жидкость.
– День за окном сегодня
– Надя, не грузи меня, и так хреново, – проворчал Кирилл, плюхнулся в кресло, не удержался и все-таки взглянул в окно.
– Ага. Он снова с нами, – хмыкнул Игорь. – Итак, коллеги, как мы все знаем, Разумовский ждет проект работы на вечер, – он обернулся к Гольцову, – всех подняли в ружье, мы заканчиваем дела и ждем команды. Оперативники вышли на центр синтеза в «Трех соснах». Поскольку у нас есть опыт коллективной работы, наша славная четверка сегодня на выезде.
Предлагаю устроить мозговой штурм на тему: что мы упустили в прошлый раз.
– Классификацию по степени погружения, – сказала Надежда, – мы разделили зал по геометрии помещения. В итоге в самом начале была неразбериха с теми, кто в экстазе на сцену полез.
– Принимается, – согласился Игорь, – но скорее всего нас ждет не зрительный зал, а что-то вроде больничной палаты.
– Приманки, – сказала Марта, – они маловаты для работы с группой. Нужен экран, к которому можно подключиться, как мы это дома делаем, если рядом телевизор стоит.
– Пожалуй, да. Остальные по помещению разбросать, как говорится, создайте объем. Что скажете? – спросил Игорь.
– И настроить на ведущего заранее! – добавила Надежда. – В прошлый раз не все на голос Гольцова среагировали, две крайние так и мигали до конца в вводном режиме.
– Что-то я не заметила, – обронила Марта.
