узнаю.
Он медлил, представляя себе, что сейчас творится у нее в голове. Ее, лишенную зрения и промокшую, грубые мужские руки втащили в комнату. Наверняка она сейчас прислушивалась к дыханию, пытаясь понять, сколько человек рядом с ней. Ее единственным оружием остались слова. Гдето по дороге она лишилась плаща и не догадывалась, как мокрое вечернее платье липло к ее телу. Бледный, почти прозрачный шелк повторял все мягкие неровности ее тела, делая ее похожей на куклу, из тех, которых дети любят наряжать в платья и раздевать.
— Я знаю, кто вы. — Голос ее не дрожал, но он услышал в нем ярость, хотя она и сдерживала ее изо всех сил. — Вы — Виктор Аркин. Бывший шофер моего отца.
Добавлять последнюю фразу не было смысла. Видимо, она просто решила указать ему на его место. Он сорвал с нее повязку, и Валентина прищурилась от неожиданного света. Длинные мокрые локоны липли к горлу и щекам, как будто могли защитить ее.
— Как видите, — приятным голосом произнес он, — вы не ошиблись. Как проницательно!
Ее глаза привыкли к свету, зрачки медленно сузились, но презрительное выражение так и застыло на лице.
— Это было нетрудно.
— Считайте, что вам повезло, раз вы еще живы после того, как пырнули меня в бок.
— Где она?
— Кто?
Губы ее сжались.
— Где она?
— Спит.
— Сомневаюсь. — Валентина встала, и в ту же секунду двое мужчин схватили ее за руки. При желании им бы ничего не стоило их сломать. — Отведите меня к ней.
— Сначала потолкуем.
— Я прошу вас, Аркин. — Руки ее дрожали от гнева, но голос оставался спокойным. — Пожалуйста, отведите меня к ней. Поговорить мы можем и завтра, когда я обсохну, а вы выспитесь.
Неужели заметно, что он уже три ночи не ложился? Глаза его высохли, и каждое движение век причиняло боль. Он коротко кивнул в сторону двери с торчащим ключом, и, прежде чем он успел чтото сказать, Валентина бросилась к двери и прижалась лбом к деревянным доскам.
— Развяжите ее и пропустите, — буркнул Аркин.
Он вышел в другую комнату и в темноте лег на голый матрас. Но он не заснул.
— Катя!
Валентина обняла лежащую на узкой кровати сестру, чувствуя животный запах пота, хотя кожа ее была холодной как лед.
— Со мной все в порядке, — сказала Катя.
Но Валентина знала этот голос. Он появлялся, когда сестра сжимала зубы, борясь с болью.
— Не сомневаюсь.
Валентина укрыла сестру одеялом. Оно пахло мочой.
— А как ты здесь оказалась? — удивилась Катя. — Они и тебя забрали? Это все Аркин, представляешь? Наш шофер. Что он с нами сделает? А папа знает, где мы? Валечка, ты же вся мокрая, снимай платье, тебе нельзя…
— Тише, сладкая моя, тише. — Она взяла сестру за руку. — Успокойся. Теперь мы вместе. Не нужно бояться, Аркин ничего с нами не сделает.
— Сделает.
— Нет. Я утром поговорю с ним. Когда будет светло. Сегодня он не…
— Валя, почему мы?
— Ох, Катя. Я не знаю. Мне кажется, он хочет заставить папу чтото делать.
Младшая сестра застонала.
— Папа никогда ничего не сделает против царя. Даже ради нас.
— Тише. Мы ведь еще ничего не знаем. Давай дождемся утра. Уже недолго осталось. Попробуй заснуть.
— Снимай платье немедленно. Ты же вся дрожишь.
— Нет. Я не буду раздеваться, пока они за дверью стоят.
В комнате было темно, но изпод двери выползал тонкий, как крысиный хвост, луч света. Он пробивался даже между планками, там, где древесина рассохлась или покоробилась. Валентина соскользнула с кровати, подошла к двери и ударила в нее кулаком.
— Откройте! — закричала она.
Ответа не последовало.
Она ударила снова.
— Я хочу поговорить с вами.
— Заткнись, — ответил изза двери незнакомый голос.
— Откройте.
— Заткни пасть, сучка.
Она принялась яростно колотить по старым доскам.
— Мне нужна сухая одежда.
— Пошла ты.
— Сухая одежда и еще одно одеяло. Ведро. И свечка. — Она с силой пнула дверь и тихо выругалась.
— Жди.
Валентина стала ждать. Когда ей ждать надоело, она снова принялась колотить в дверь.
— Прекрати. — Это был голос Аркина.
В замке повернулся ключ, и дверь распахнулась. Тут же в комнату ворвался свет, и Валентина успела рассмотреть Катю. Она сидела на кровати, прикусив нижнюю губу, да так сильно, что изпод зубов вытекла струйка крови и собралась на подбородке чернильной кляксой.
— Вот, — недовольным голосом произнес Аркин. — Одежда, одеяло, ведро. Свечи не будет.
Дверь начала закрываться.
— Подождите.
Дверь остановилась.
— Сестре нужно лекарство. Ей очень больно.
— Нет.
Дверь захлопнулась.
— Будь ты проклят, Аркин! — крикнула Валентина и изо всей силы ударила ногой по двери. — Чтоб ты в аду сгорел!
Окно было закрыто ставнями, к тому же изнутри его перекрывала тяжелая решетка, но, несмотря на это, через какоето время темнота в комнате начала рассеиваться, сквозь щели стал пробиваться свет солнца. Они обе пользовались ведром. Катя очень стеснялась, тем более что сестре приходилось помогать ей, но Валентина отнеслась к этому как санитарка и помогала Кате так же спокойно, как в госпитале чистила своим пациентам зубы. Валентину поразило, что Катя была выше ее ростом. Это выяснилось, когда она поднимала сестру. Когда она успела вырасти?
Разговаривали они вполголоса. Катя не сводила глаз с Валентины, словно боялась, что сестра может в любую секунду растаять в воздухе, как бестелесный призрак. Валентина помассировала ей ноги, чтобы в них не застаивалась кровь.
— Не нужно было тебе приходить, — сказала Катя. — Если со мной чтонибудь случится, это не страшно, но как Йенс будет жить без тебя?
— Ничего с нами не случится, глупенькая. Я же не могла позволить тебе самой убежать из дому, без меня.
