Гильденстерн задумался.
– Не, наверное нет, – сказал он, – комедия – дело серьезное, вдруг еще воздастся по заслугам,
Он встал и начал прохаживаться взад-вперед.
– С другой стороны, – вдруг сказал он, – все это становится похожим на фарс, правда?
Розенкранц пожал плечами.
– Тогда еще все может обойтись, – сказал Гильденстерн, – главное ты с ним не спорь, хорошо? Пускай у него монолог будет, ему это нравится. Он монологи любит.
Розенкранц озабоченно поморщился. Дверь распахнулась и мажордом дважды ударил посохом об пол.
– Гамлет, – объявил он торжественно, – ранее известный как Принц Датский.
CXLVIII
Гамлет, ранее известный как принц, открыл один глаз и посмотрел на стюарда.
– Вставайте, принц! – отчетливо произнес слуга.
Гамлет застонал и подтянул одеяло к подбородку. Из-под другого конца одеяла показались его тощие ноги, и стюард бросился натягивать на них тугие черные чулки.
– Уйди, скотина, – промычал Гамлет, – мне снился такой чудесный сон…
– О чем, Ваше Высочество?… – с готовностью спросил стюард.
– О том, что тебя не существует… Аккуратнее!
Стюард, упершись в спинку кровати Гамлета, дернул чулок так, что кончик носка прорвался и большой палец выглянул наружу.
– Прошу прощения, Ваше Высочество! Сей же час заменю!… – выкрикнул стюард, бросая ногу Гамлета и отступая на шаг.
Гамлет задумчиво пошевелил вылезшим пальцем.
– Не надо, – сказал он, – так оставь.
Гамлет откинул одеяло и остался лежать на спине. Протянув руку к прикроватному столику, он запустил пальцы в небольшую чашу. Содержимое чаши зашуршало под его пальцами.
Он щелкнул и сплюнул, не спуская глаз со стюарда, чистившего его черный колет.
– Вы знаете, милорд, что снаружи черно, как ночь, а внутри бело, как день? – спросил стюард.
– Нет, не знаю.
– Попробуйте угадать, Ваше Высочество.
Гамлет задумался.
– Ножницы? – попробовал он. – Мне в детстве загадывали загадку, и ответ был «ножницы».
– Семечки, Ваше Высочество. Семена подсолнуха.
Гамлет отлепил от губы приставшую шелуху.
– Семечки за гранью добра и зла. – сказал он.
– Но они действительно снаружи черные, а…
– Я не сказал, что ты не прав, – перебил его Гамлет, – я сказал, что они за гранью добра и зла… Что это?!
Стюард посмотрел.
– Ваш колет, Ваше Высочество, – сказал он.
– Я вижу, – сказал Гамлет, – на спине что?…
Стюард посмотрел.
– Ваша монограмма, Ваше Высочество.
– 'Г'?! Моя монограмма – 'Г'?!…
– Но Вы же…
Гамлет соскочил с постели и вырвал у слуги колет.
– Я же вижу, – сказал он, разглядывая вышивку, – большая серебряная буква 'Г'. С загогулинками. Это не монограмма.
– Но Вы же…
– Я похож на гэ?… Я это не надену!
– Но это действительно Ваша монограмма, милорд!…
Гамлет повернулся к свету.
– Меня станут называть Г-мэн. – сказал он со вздохом. – У меня что, и фамилии нет?…
Стюард опасливо замолчал.
– Так есть у меня фамилия или нет?… – настаивал Гамлет.
– Вам виднее, Ваше Высочество, – сказал стюард осторожно.
Гамлет подумал.
– Черт побери, – сказал он удивленно, – если так подумать, фамилии у меня действительно нет. А может, лучше было бы «ГАМЛЕТ», большими буквами?…
Стюард пожал плечами.
– Нет, так еще бы хуже было… Голубчик, ну что подумают люди?… – жалобно воскликнул Гамлет. Помолчав, он напялил на себя колет. – А вот и узнаем, что подумают. – ответил он сам себе.
Они немного постояли, глядя друг на друга. Стюард старался придать глазам бессмысленное выражение, Гамлет пальцами утюжил складки длинной ночной рубахи.
– Ладно, – сказал наконец Гамлет, – на чем ты там еще вышил Г?… Я замерз.
CXLIX
Через четверть часа полностью одетый Гамлет быстрым шагом вошел в зал собраний. В одной руке его была зажата горсть семечек, в другой он за хвост держал полураздавленную крысу.
– Прошу вас, – сказал он, швыряя крысу на длинный стол, за которым сидели королевские советники, – не стесняйтесь. Это крыса. Можете съесть ее, если желаете, у меня она аппетита не вызвала.
Усевшись на королевский трон, он осмотрел советников тщательно надменным взглядом. Советники слегка поежились.
Гамлет пошевелил свободным большим пальцем в башмаке и сложил ладошки домиком.
– Так, – сказал он, – и где папа?…
Советники снова поежились и переглянулись.
– Не тот, не тот, – сказал Гамлет, нетерпеливо щелкая пальцами, – где тот – я знаю. Суррогатный где? Где король?
– Отдыхает, милорд, – ответил кто-то.
Гамлет вздохнул и снова пошевелил пальцем.
– Король отдыхает, а меня будят ранним утром, – сказал он печально, – а ведь я еще так молод…
Советники переглянулись еще раз. Гамлет вытащил носовой платок и, развернув его так, чтобы была видна большая буква 'Г', с шумом высморкался.
– Ну хорошо, хорошо, – сказал он, аккуратно раскладывая платок на столе и внимательно глядя на советников, – во-первых, передайте сюда бедное животное. Во-вторых, какие у кого планы на сегодня?
Королевский консул, запинаясь, прочитал коммюнике о беспорядках в городах и траурных мероприятиях. Гамлет слушал, тщательно заворачивая крысу в быстро пропитывающийся красным платок.
– Понятно, – сказал он, – и что? С этим надо что-то делать?
Королевский консул справился с коммюнике.
– Не знаю, Ваше Высочество. – признался он. – Разве что разогнать беспорядки и оплатить мероприятия?…
Гамлет подумал.
– Можно так, – согласился он, – а можно наоборот.
– Наоборот?
– Оплатить беспорядки и разогнать мероприятия, – пояснил Гамлет, – или не оплачивать мероприятия и не разгонять беспорядки.
Все примолкли.
– Ладно, – сказал Гамлет, поднимаясь, – все на травку. Попробуйте и так и этак, как получится хорошо – зафиксируйте.
Он хлопнул в ладоши, рассыпая вокруг себя семечки.
