мог запомнить! Ее же теперь детям в детском саду можно распевать – е равно эм це квадрат!… Ты все еще думаешь, что готов?…
– Ну они же могут и не спросить, – сказал Господь угрюмо.
– Но могут-то и спросить!…
– Но скорее всего-то не спросят!…
Натаниэль побледнел.
– Слушай, мы же про северные сияния не читали… – сказал он придушенно.
Господь закатил глаза.
– Это ты-то Мне ещё проверки устраивать будешь!… – воскликнул Он. – Ну откуда, откуда в Иудее северные сияния!…
Натаниэль прищурился.
– Ну-ка повтори мне границы и торговые пути Римской Империи… – сказал он.
CLIX
Фигаро взмахнул рукой, и клок волос Сатаны упал на пол.
– Осторожней! – воскликнул Сатана, ерзая на жестком стуле. – Не дрова стрижешь.
– Я демонстрирую, как ловко я могу обращаться с ножницами. – объяснил Фигаро.
– А можешь показать, как осторожно ты можешь обращаться с ножницами?… – спросил Сатана.
Фигаро хихикнул.
– Че ты волнуешься-то!… – сказал он радостно.
– А как мне не волноваться-то. – сказал Натаниэль и тихо вздохнул. – Меня беспокоит то, что в твое время все парикмахеры были одновременно хирургами. Зачем, спрашиваю я себя?… Зачем?…
– Ну кто-то же должен людям кровь пускать… – сказал Фигаро задумчиво.
– Положи ножницы! – сказал Натаниэль твердо. – Ножницы положи немедленно! Сию же секунду!…
– Уймись, – сказал Фигаро, спокойно продолжая стричь, – расслабься. Посвисти там беззаботно.
Натаниэль попробовал.
– Не получается, – пожаловался он, – губы у меня наверное слишком узкие.
– Это потому что ты их всё время презрительно поджимаешь. – заметил Фигаро. – Поэтому и вышло такое мерзкое шипение.
– Мне уж лучше свистеть и не пытаться, – сказал Натаниэль, – себе дороже.
– Ну-ка. – сказал Фигаро.
– Ну, – сказал Натаниэль, – шел я как-то с одной парочкой потолковать. Вопрос один решить. Вопрос жизни и смерти, хочу заметить. Ну и решил насвистывать на ходу, чтобы особо озабоченным не выглядеть. А то испугаются, насторожатся, хрен уговоришь…
– И что?… – заинтересовался Фигаро.
Ножницы в его руке на миг замерли.
– Что-что, – снова вздохнул Натаниэль, – услышали и решили, что там змея. И стали камнями бросать.
– А там не змея, а ты. – заключил Фигаро.
– А там я. – подтвердил Сатана.
Фигаро хмыкнул.
– А че ты в кустах-то прятался?… – спросил он.
– Не прятался я в кустах. – сказал горько Натаниэль.
– А что ж они тебя тогда не видели?…
– Почему не видели?… Издалека видели. Я им рукой махал…
Фигаро снова хмыкнул.
– И как ты их убедил, что ты не змея?…
– А никак. – мрачно сказал Натаниэль. – Хорошо хоть, они устали быстро и камни тоже кончились.
– Да-а-а, – протянул Фигаро, – глуповаты были предки-то наши…
Сатана пожал плечами.
– Ну да, – сказал он, – ну да… Только не наши, а ваши.
Фигаро повернулся к камере.
– Оставайтесь с нами, – воскликнул он лучезарно, – и мы исследуем все глубины человеческой природы!…
– Куда мы денемся-то!… – хрипло сказал кто-то из-за решетки и, лязгнув кандалами, закашлялся.
Сатана прищурился и закурил.
– А вопрос-то как, решил?… – осведомился Фигаро, возвращаясь к стрижке.
– Какой вопрос?… – удивился Натаниэль.
– Ну этот, жизни и смерти. – напомнил Фигаро.
Натаниэль очень тяжело вздохнул.
– Я б не сказал, что сильно глупее они были, – сказал он, – я б только сказал, что грязнее. Слегка. А так всё то же самое
CLX
– Опять Твое имя, между прочим. – пожаловался Сатана.
Господь что-то буркнул.
– Еще одного камнями забили, – сказал Сатана, – знаешь, Ты либо заповеди меняй, либо ковер. Это Ты придумал белыми коврами все застелить…
Господь посмотрел на него долгим тяжелым взглядом.
– Я все равно не понимаю, что такого в Твоем имени?… – спросил Сатана.
– Ну, – Господь вздохнул и пожал плечами, – они считают, что оно имеет большую силу. Дает им власть.
– Над кем?…
– Над порождениями зла, например.
– Над порождениями кого?… – удивился Сатана.
– Над тобой. – Господь показал пальцем.
– Надо мной?…
– Над тобой. Они утверждают, что имя Мое заставляет тебя корчиться с пеной у рта.
– А заставляет?… – поинтересовался Натаниэль.
Господь пожал плечами.
– Ну про пену-то они сами не могли придумать! – воскликнул Сатана.
Господь снова пожал плечами.
– Тот паршивец, между прочим, утверждает, что он его не знает. – заметил Натаниэль. – Выходит, его на всякий случай забили.
– Выходит так. – согласился Господь.
– Хочется верить, – сказал Сатана со вздохом, – что они это сделали из чувства такта. По отношению ко мне.
– И как, получается? – поинтересовался Бог.
– Не получается, – признался Сатана, – но все равно очень хочется.
Они немного помолчали.
– Я ведь тоже. – сказал Натаниэль наконец.
– Что ты тоже?… – не понял Господь.
– Столько лет с Тобой работаю, а имени Твоего не знаю.
– А тебе и незачем, – заметил Господь хмуро.
– Да ладно!…
Господь фыркнул.
– Да че Ты жмешься-то! Тоже мне!…
Господь нахмурился.
– Ладно, – сказал Он после короткой паузы, – но ты сам просил.
Он взял чистый лист из стопки и начал писать. Сатана изогнул шею, чтобы подглядеть, но Господь заслонил лист локтем. Закончив, Он сложил лист вчетверо и положил его перед Натаниэлем. Тот потянулся
