человек может «снизойти до животного и возвыситься до богоподобного существа». Иначе говоря, человек способен к совершенствованию своей природы, он сам творит свою судьбу.
Другим основным направлением философской мысли Возрождения был аристотелизм, точнее, его материалистическое толкование аверроистами и александритами. Цитаделью последователей великого арабского комментатора Аристотеля Абу ал-Валида Мухаммада ибн Ахмада ибн Рушда, известного в Европе под латинизированным именем Аверроэс (1126–1198), был Падуанский университет. Аверроизм укрепился среди его ученых (главным образом медиков) еще в конце XIII века и отсюда получил распространение по всей Италии. В противоположность флорентийским неоплатоникам, его приверженцы отвергали индивидуальное бессмертие человеческой души. Полагая основой всего единую и вечную материю, они выдвинули тезис о существовании высшей формы бытия – безличного мирового разума, представляющего объективную, независящую от человека божественную силу. Они утверждали, что бессмертна не душа каждого конкретного человека, а лишь ее высшая, разумная часть, тождественная у всех людей и являющаяся частью мирового разума.
Еще радикальней были взгляды александритов, последователей другого истолкователя Аристотеля – грека Александра Афродизийского (конец II – начало III века н. э.). Они отрицали всякое бессмертие души, в том числе и ее разумной части. Самым выдающимся мыслителем школы александритов был Пьетро Помпонацци (1462–1525), который не отрицал самого факта существования Бога, но полагал, что Бог, находящийся вне природы, не вмешивается в ход ее процессов и в человеческие судьбы. Он не верил в сверхъестественное происхождение чудесных явлений в природе и человеческой жизни и считал, что они могут быть объяснены естественными причинами, под которыми он понимал законы движения небесных светил. Даже возникновение, развитие и упадок религий Помпонацци связывал с соединениями и циклами небесных тел. В основе этого убеждения лежала мысль о единстве всей природы, о взаимодействии всех ее тел, земных и небесных. В истории развития человеческой мысли (и особенно атеистических идей) астрологический детерминизм одно время играл положительную роль, утверждая материалистическое понимание явлений, которые ранее трактовались как чудесные и недоступные пониманию человека.
Дальнейшее движение к материалистическому истолкованию мира приняло в XVI веке форму натурфилософии, то есть философии природы. Перетолковывая аристотелизм в неоплатонском духе, натурфилософы рассматривали духовный и материальный миры как эманацию (истечение) Божества. При этом Бог и мир сливались в некое живое, одухотворенное божественным началом единство, и природа приобретала более или менее самодовлеющую ценность.
Это пантеистическое видение мира характерно для всех крупных мыслителей XVI века, которые, выходя за рамки традиционной системы Аристотеля, искали вдохновения в идеях древнегреческих материалистов.
Натурфилософия, порожденная страстным желанием людей понять и покорить природу, заключала в себе некоторые черты стихийной диалектики, проявлявшейся, в частности, в понимании неразрывной связи и движения всех вещей и явлений природы. Однако из-за отсутствия достаточного экспериментального материала и подлинно научного метода его истолкования и обобщения это понимание в значительной степени носило фантастический характер. В основе попыток мыслителей XVI века установить причинно- следственные связи явлений лежала неоплатоновская идея «мировой души», следствием которой являлось представление о всеобщей оживленности и одушевленности в природе, о существовании аналогий между человеческим и животным организмом и природой, о соответствии человеческого микрокосмоса вселенскому макрокосмосу.
Операционным средством интерпретации этой микро-макрокосмической системы аналогий была астрология, утверждавшая, что сущность реальности состоит во взаимной зависимости земных и небесных материальных сил, а источником всего, что происходит на земле, является тепло (свет) и циклы движения небесных тел. Каждая звезда (планета, комета) имеет свой цикл: она появляется, сила света ее возрастает, достигает апогея, затем ослабевает; звезда становится невидимой, а затем снова появляется. Точно так же и все, что происходит в подлунном мире, рождается, развивается, достигает своего совершенства, затем стареет, умирает, чтобы появиться в новой форме. Каждая планета имеет свои свойства и производит разнообразные действия в зависимости от того, где находится и какое положение занимает относительно других планет.
Астрологические аналогии были, конечно, не единственным средством объяснения причинных связей в натурфилософии. В пестрой мешанине понятий и верований, в переплетении рассудка и воображения находилось место и пифагореизму – вере в числовую символику, с помощью которой можно проникнуть в тайны мира, и демонологии «искусству» общения с духами (демонами), «существами» того же порядка, как и отделенные от тела души умерших, и каббале – ее приверженцы видели в знаках и буквах истинные созидательные силы, эманацию Божества и приписывали амулетам и заклинаниям непосредственно могущество, которым человек может воспользоваться, если знает условия его проявления.
Идея всеобщей оживленности и связности в природе породила таинственный принцип симпатии и антипатии, то есть притяжение одноименного и отталкивание противоположного, принцип, объясняющий взаимодействие, казалось бы, совершенно несвязанных между собой вещей. Всякая вещь рассматривалась как носитель знака, который не только определял ее свойства, но и властно взывал к другой вещи, органу, живому существу или, напротив, заставлял в ужасе от них отворачиваться. Например, замечательный мыслитель Томмазо Кампанелла (1568–1639) верил, что барабан из кожи овцы лопается, когда вблизи его звучит барабан, обтянутый волчьей кожей.
Но, несмотря на такие фантастические способы установления причинных связей, натурфилософы еще в большей степени, чем их предшественники, «расшатывали схоластику, стремясь к опытному познанию природы и естественному истолкованию ее явлений».
Главная философская проблема, интересовавшая Кардано как натурфилософа, – онтологическая, то есть проблема всеобщих основ бытия, его структуры и закономерностей.
Кардано выделял во Вселенной три неизменных, вечных «принципа»: материю, пространство и мировую душу. Вселенная для Миланца – единое связанное целое, и таковым ее делает мировая душа
В вопросе о реальности материи Кардано выступал как критик схоластически-теологических представлений. Если перипатетики – последователи Аристотеля – понимали материю как чистую возможность, если теологи вслед за Фомой Аквинским заявляли, что «материя не является субстанцией тела» и только форма придает ей реальность существования, то Кардано, напротив, обосновывал реальность бытия материи. В книге «О тонких материях» он писал: «В том, что существует материя, нас убеждает непрерывное порождение вещей... Во всяком порождении пребывает нечто общее, что мы называем первоматерией. Если одна вещь возникает из другой, причем форма первой вещи разрушается, то оставшееся должно быть материей».
Провозглашая материю как действительную сущность, Кардано тем самым выступал против теологического представления о Вселенной как о результате творения единого, всемогущего Бога: «Нет столь ничтожной вещи, которая бы возникла из ничего. Первоматерия. никогда не возникает, никогда не исчезает, но остается и существует.» Она полностью заполняет пространство («вечное, неподвижное и неизменное»), которое содержит все тела, не оставляя места для пустоты, ибо «если мы допустим возможность пустоты, мы должны отвергнуть бытие материи». Однако вслед за этим Кардано утверждал, что, «так как первоматерия невозможна без формы, то и формы существуют везде». Поэтому, как отмечает А. X. Горфункель, «приняв субстанциональность материи, Кардано не разработал вопрос о соотношении материи и формы. Им был сделан лишь первый шаг по пути преодоления схоластического дуализма, форма остается у него необходимым активным началом, причиной порождения вещей». Уместно отметить, что тех же, в принципе, взглядов на материю и форму придерживались и другие крупнейшие натурфилософы XVI века – Андреа Чезальпино, Бернардино Телезио, Франческо Патрици, Джордано Бруно.
Рассматривая структуру материи, Кардано осмелился пересмотреть «узаконенное» церковью учение Аристотеля о четырех элементах-стихиях, унаследованное средневековыми схоластами от мыслителей
