я, опершись о протянутую руку Кегелата, осторожно поднимаюсь на ноги. Рассеченные края мокрой грубой куртки как ножом шаркают по ране, и, стиснув зубы, я сбрасываю её, надеясь найти в каютах что-нибудь посуше.
— Пойдем, посмотрим, что они там прячут, — предлагаю казначею, а принцессе наказываю внимательно следить за берегом, и, едва заметит хоть малейшее движение, пулей лететь к нам.
Ручки двери, ведущей в роскошную кают компанию, замотаны куском крепкого троса. Не мудрствуя, Кегелат разрезает его острым кинжалом, позаимствованным, как я полагаю, у Сапана. Войдя в каюту, включаем фонарь, изъятый у него же, и почти сразу кружок света выхватывает две хрупкие фигурки, привязанные к креслам. Вот так находка! Принцессы Каринат и Ларинас! Ну и гад же этот Пифал! Мы с Кегелатом бросаемся развязывать принцесс, и только услышав дружный вскрик ужаса, я вспоминаю, что у нас физиономии дижанцев. Бедные девочки, представляю, что они подумали!
— Кегелат, — отступив на шаг, прошу казначея, — беги, приведи Дариналь! Нас они боятся!
Мгновенно сообразивший, в чем дело, Кегелат выскальзывает за дверь, а я тем временем бегло осматриваю роскошную кают-компанию. А вот и то, что нужно. Огромное хрустальное зеркало, заключенное в дорогую резную раму, висит в простенке между иллюминаторами. Достаю из потайного кармана плоский баллончик и распыляю его содержимое на свою рану. Через несколько секунд, высохнув, биобинт стянет края раны и надежно защитит ее от бактерий. Затем, пошарив в шкафах, обнаруживаю кучу мягких, длинных, шерстяных халатов. Безжалостно обкромсав кинжалом полы одного из них, натягиваю вместо куртки. Дверь распахивается и парнишка в синем, когда-то щеголеватом костюме, вымазанном кровью, бросается к девушкам. Новый крик ужаса дает нам понять, что экзамен по мастерству перевоплощения королевы Симон сдал на отлично. Жаль только, что он сам не присутствует при этом! Дариналь срывает шляпу, и, рыдая и смеясь одновременно, бросается развязывать узлы, осыпая при этом сестер слезами и поцелуями.
— Объясни им, что я не дижанец, — прошу я ее, — я разрежу веревки! Нужно побыстрее уходить отсюда!
Через несколько минут, по моему совету одев сестер в теплые халаты, гуськом покидаем яхту. Кегелат, встретивший нас на берегу, сообщает, что все тихо, и становится впереди процессии. Я замыкаю шествие, беспрестанно оглядываясь и не спуская пальца с кнопки станнера. Вот и пригодилась еще одна привычка, приобретенная на Деллии, всегда пристегивать оружие к поясу. Иначе за станнером пришлось бы нырять.
До моего замка мы добираемся без приключений, и незадолго до полуночи уже стоим перед дверью. Поднеся мику ко рту, произношу пароль и, ... ничего не происходит! Это еще что такое?! Произношу еще раз, дверь слегка дергается и снова ничего! Не понявший смысл моих действий Кегелат жмет на кнопку звонка, наивно полагая, что в замке должен быть кто-то, кто должен открыть дверь!
Увы! Там никого не должно быть! Пока я лихорадочно соображаю, что же могло произойти с техникой, если она отказывается мне служить, в переговорнике вдруг что-то щелкает, и суровый мужской голос сухо спрашивает, чего нам надо?!
Да это же голос Бамета!
— Бамет, открой, это Эзарт! — Кричу я, но внезапно соображаю, кого он видит в видеофоне, и то, что это изображение вовсе не соответствует моему заявлению.
— Я тот, кого ты хотел побить около оврага, — призываю его вспомнить обстоятельства нашего знакомства.
Кегелат с тревогой поглядывает на меня, по-видимому, считая, что у меня начинается жар, и я брежу, однако дверь внезапно распахивается, и мы видим Бамета с любимым ломиком бывшего секретаря в руках. Вот оказывается, почему не сработала современная электроника! Против лома... А по лестнице, теснясь, уже спускаются Трик, Фарина и доктор.
— Интересно, почему вы меня не послушали?! — недовольно бурчу я, впуская гостей в замок, однако в глубине души коварно радуюсь, что не придется самому возится с кучей капризных принцесс.
— Мы ведь друзья, так?! — храбро глядя мне в глаза, тихо отвечает за всех Фарина. — А друзья имеют право на свое мнение!
— Сдаюсь, — киваю я головой, — вы правы! А теперь принимайте гостей, и учтите, они все голодные и хотят умыться.
— И имейте в виду, — снимая с головы маску, предупреждает Кегелат, — что у Эзарта разрублена рука, и ему нужна помощь.
— Как разрублена?! — охает Фарина, побледнев, — Доктор, вы слышите?!
— Слышу, слышу, — ворчит доктор, — Садитесь сюда, Эзарт, я посмотрю.
— Не стоит, доктор, я уже предпринял необходимые меры, мне нужно только умыться и переодеться. Не обижайтесь, я скоро вернусь!
С этими словами я спешно ретируюсь в свою спальню. Пока крошка робот, имеющий по совместительству специализацию хирурга, зашивает мне рану и забрызгивает ее новой порцией биогерметика, я успеваю отправить отчет и прослушать полученные от других агентов сведения.
Затем, сбросив, наконец, маску дижанца, отправляюсь на пару минут в душевую кабинку. Великий космос, какое счастье надеть одежду, не благоухающую дижанцем!
Однако после душа голод с новой силой напоминает о себе и я, натянув запасную внешность Эзарта, несусь на кухню.
Еще спускаясь по лестнице, улавливаю бесподобный запах чего-то жарящегося. Влетев на кухню, ухватываю сочный кусочек мяса, выкладываемого Триком с огромной сковороды на блюдо, и засовываю его в рот. С наслаждением жую, и неожиданно понимаю, по наступившей напряженной тишине, что мое внезапное вторжение прервало важный разговор двух друзей.
— О чем спорим? — проглотив мясо, беспечно спрашиваю у них, высматривая, что бы еще съесть.
Трик, закусив губу и побледнев, делает вид, что весь ушел в кулинарные заботы. Бамет, поглядывая на него, неодобрительно качает головой и вдруг прямо, как это умеет делать только он, спрашивает:
— Это ведь принцессу вы привели?!
— Трёх! — поправляю я, утаскивая с блюда еще кусок.
— Ну что я тебе говорил?! — бурчит Трик.
— А можно узнать, почему она разгуливает по ночам в таком виде?! — снова напрямик осведомляется охранник.
Интересно, отчего никто не интересуется, почему я разгуливаю ночью в таком виде?!
— КТО ИМЕННО она?! — прикидываюсь бестолочью.
— Она, это Дариналь, — терпеливо уточняет Бамет, и даже, понимающе слегка улыбается моей шутке.
Однако, глядя на побелевшее лицо Трика, понимаю, что мой секретарь всерьез расстроился. Хуже нет невыясненных деталей в делах такого рода, по себе знаю, оттого, махнув Бамету, чтоб стал у двери, быстро глотаю непрожеванное мясо и серьезно объясняю:
— В таком виде она, потому, что бежала со мной и Кегелатом из тюрьмы!
И, предупреждая расспросы открывшего уже было рот Бамета, быстро продолжаю:
— А посадил ее туда Пифал, чтоб не удрала до свадьбы.
— Но ведь было объявлено о помолвке?! — не унимается Бамет.
Похоже, он больше всех считает злосчастную помолвку Дариналь предательством памяти друга.
— На помолвке настоял Маннейг, — с тоской глядя на остывающее мясо, объясняю ему, — иначе он грозил казнить ее друзей, попавших в тюрьму за смуту. А вообще-то, она больше не принцесса. У меня есть подписанное королем и заверенное свидетелями отречение в ее пользу. При этом она больше не должна выходить замуж за дижанца, которого, кстати, жутко ненавидит. Пододвинь мне вон ту тарелку! И постарайтесь не говорить при ней об этом, девочка и так натерпелась!
Выслушав все это, Трик, наконец, поднимает на меня полные муки глаза.
— Что же мне теперь делать?! — бормочет он.
— Вести себя как мужчина, — брякаю я, не придумав ничего лучше.
— Как это?! — не понимает он.
Как, как! Откуда мне знать как! Я сам, влюбившись, молчал как партизан до тех пор, пока Тези первая