продовольствием и оружием до торговли людьми, заказных убийств, содержания притонов, примитивного рэкета и ещё много чего, о чём просто отвратительно упоминать. С точки зрения цивилизованного европейца, методы получения прибыли этими личностями просто недопустимы и подлежат самому суровому осуждению.
Будь Чёрный Лис сторонним наблюдателем, он, возможно, именно так и поступал бы. Сурово осуждал бы этих «негодяев» за их незаконные делишки. Но европейский бизнесмен (как значилось в официальных документах) Франсуа Делен, он же подпольный делец по прозвищу Чёрный Лис, как раз и являлся одной из этих тёмных личностей.
В структуре Организации, контролирующей всё вышеперечисленное и ещё многое другое, что творилось в Зоне, Чёрный Лис занимал третью сверху ступень. Выше него стояли только двое: босс мафиозного синдиката, как раз «ответственный» за работорговлю, рэкет и другие криминальные дела, и собственно глава Организации. Шеф, как его называли подчинённые. Или «ноль первый». Этот человек заправлял вообще всем, хотя в последнее время ослабил хватку и сосредоточился на главном направлении, взял под личный контроль вопросы добычи, хранения и транспортировки на Большую землю одного очень полезного и дорогого ископаемого, которое водилось исключительно в локациях Зоны Смерти и нигде больше.
Кстати сказать, взяв проект под личный контроль, «ноль первый» фактически оставил Чёрного Лиса без дела, ведь прежде всеми перспективными разработками занимался именно он, «ноль третий».
Лису крайне не нравилось чувствовать себя выброшенной на берег рыбой, отставшим от поезда пассажиром, никчёмной фишкой, которую вывели из игры и бросили крупье «на чай», но протестовать он не спешил. Не пришло время. Сейчас «ноль третий» находился в положении провинившегося. Он фактически провалил две подряд крупные операции и вполне заслуженно нёс за это наказание.
«Ноль первый» прекрасно понимал, что Чёрный Лис виновен в провале операций лишь отчасти, что обстоятельства оказались выше возможностей «ноль третьего», что это всё проклятая чёрная полоса, когда-нибудь она непременно закончится и Лис сумеет реабилитироваться… Все эти аргументы шеф принял, даже посочувствовал помощнику, но от дел его всё-таки временно отстранил. До наступления светлой полосы.
Поначалу Лис обижался, но вскоре взял себя в руки и утешился тем фактом, что отстранил его шеф временно. А ведь мог вовсе вышвырнуть на помойку. Третий ты человек в иерархии или шестнадцатый, для «ноль первого» не имело значения. Для него человеком был только он сам, а все остальные были теми самыми фишками.
Начал игру, сделал ставки, выиграл — сжал фишку в кулаке, встряхнул радостно. Проиграл — бросил её небрежно на стол. А то и вовсе зашвырнул куда подальше. И не важно, что чувствует тот, кем «ноль первый» сыграл эту партию. Он ведь для шефа не человек. Фишка.
В общем, обижаться на судьбу Чёрный Лис мог сколько угодно, но на шефа — ни в коем случае. Он даже имел полное право подавлять в себе желание придушить этого самовлюблённого мерзавца (что постоянно и делал), а обижаться — нет.
Да и на судьбу грех было обижаться. Ведь из всех вариантов падения с небес на землю она предоставила Лису самый комфортный. Временное отстранение от дел, но не от кормушки. Чёрный Лис вполне мог вести свои мелкие дела, никто не запрещал. Да и готовить почву на будущее сподручнее, когда никто не нагружает дополнительными заданиями.
Обо всём этом Чёрный Лис размышлял, пока шёл к себе в кабинет, где с минуты на минуту должен был появиться «ноль второй», то есть босс мафии, а в миру — Виктор Андреевич Ушицкий, тоже как бы бизнесмен.
Босс якобы решил заглянуть к месье Делену на чашку кофе. На самом деле у «ноль второго» появилось какое-то интересное предложение, о чём он прозрачно намекнул в коротком разговоре по м- связи.
Что ж, отказываться от свежей информации Чёрный Лис не стал. Предложение, конечно, будет никчёмным, генератор идей из мафиозного босса обычно получался посредственный. Но любая идея, даже слабая, имеет информационный шлейф. И отстранённого от основных событий Чёрного Лиса в первую очередь интересовал именно этот шлейф.
Единственное, что его немного напрягало, так это таинственность в голосе босса. Если этот бритоголовый мясник начнёт предлагать дельце, о котором не ведает шеф… а он вполне способен выкинуть и такой фортель… придётся слишком долго плести словесные кружева, выкручиваясь из щекотливой ситуации. Задача посильная, но очень уж утомительная.
Нелегко это — стелить соломку сразу под двумя стульями. Чтобы, когда упадёшь, было мягко везде. Мафиозному боссу всё равно, он — толстокожий, да и под его стулом, образно выражаясь, всегда полно тюфяков с хабаром. Шутка ли, вся мафия под его началом, все нелегальные предприятия, вся дань с бизнеса к нему стекается. Ему «ноль первый» простит что угодно, кроме откровенного предательства. А вот Лис, если ввяжется в какую-нибудь авантюру «ноль второго» без ведома шефа, в случае неудачи может так рухнуть со своего стула, что отобьёт себе все бока. А то и вовсе свернёт шею.
В общем, предстоящий разговор хоть и распалял любопытство Лиса, но в то же время и внушал определённые опасения. Поэтому Лис шёл не спеша, морально готовясь к непростому разговору.
— А я тут коньячком размялся, — заявил босс мафии, когда Лис вошёл в кабинет.
Гость бесцеремонно занял кресло хозяина кабинета и выгрузил на стол из бара весь припрятанный Лисом запас дорогих коньяков. Размялся, судя по количеству откупоренных бутылок, босс основательно. Снял пробу как минимум с пяти коллекционных экземпляров.
— Приветствую, Виктор Андреевич, — Чёрный Лис с откровенным сожалением взглянул на початую бутылку «Хеннесси» полувековой выдержки. Её «ноль третий» берёг для особого случая, надеялся сохранить до того момента, когда займёт место… впрочем, теперь не важно. Умерла, так умерла.
— Вот этот ничего, — Ушицкий постучал пальцем по горлышку бутылки «Курвуазье». — А этот — шмурдяк.
Он отодвинул бутылку с этикеткой ещё одного вполне уважаемого бренда.
— Может, контрафактный, из ваших поставок? — Лис пожал плечами и уселся в гостевое кресло.
— Ты что, на Обочине его купил? Или Упырь тебе его сосватал? У Кривого не мог заказать?
— Подарил кто-то. Не помню кто. Не важно.
— Вспомнишь, сообщи, — потребовал босс. — Накажу мерзавца.
— Бог с ним, — Лис махнул рукой. — Давайте лучше к делу.
— Спешишь куда-то? — спросил Виктор Андреевич расслабленно, явно демонстрируя, что теперь так просто его из кабинета не выкурить. — Вечно вы, западные, спешите. Ни посидеть с вами, ни выпить, ни поговорить. Не компанейские вы люди, чёрствые. Смотрю иногда и удивляюсь, почему железо у нас взбунтовалось, почему не в Европе или в Пиндостане? У вас ведь его больше, и вы сами для этого сраного техноса просто питательная среда, наваристый бульон, сводные братья, такие же механизмы бездушные, только с потрохами. У вас с биомехами полная любовь и взаимопонимание могли получиться. Выпей со мной, французик.
— Я воздержусь.
— Чего?! Французский коньяк не хочешь пить? Не патриот, что ли? Или брезгуешь мне компанию составить? Не уважаешь, да?!
— Я… — Чёрный Лис недовольно поморщился. Этот славянский натиск всегда ставил его в тупик. В такие минуты он особенно чётко понимал, почему западная культура не сумела укорениться на этих землях и почему ни одна западная армия не задержалась здесь надолго. Более того, почему все эти культуры и армии непременно получали от местных жителей коленом под зад. — Конечно, выпью немного.
— Другое дело, — босс налил в пузатый бокал три стандартных порции и подвинул бокал Лису. Себе он плеснул ещё щедрее. — Твоё здоровье, Европа.
— И ваше, — Лис пригубил коньяк. — Так о чём вы хотели…
— И куда вы столько ванилина сыплете?! — Виктор Андреевич замахнул свою дозу залпом и поморщился. — Нет, армянский лучше. Даже молдавский лучше. Чего ты спросил?
— Я о деле…
— А-а, — босс вынул из кармана сигару и откинулся на спинку кресла. — Да, дело. Дело важнее всего.
