Понимаешь меня?
— Понимаю, — Лис кивнул.
У него имелся собственный вариант дальнейшего развития событий, но сейчас озвучивать его Лис не собирался. Да и вообще не собирался посвящать «ноль второго» в свои реальные планы. Босс мафии наверняка не одобрил бы их. Ведь Лис вовсе не имел намерения делить Организацию на двоих. Союз с Виктором Андреевичем Чёрный Лис рассматривал исключительно, как временную меру. Впрочем, и Виктор Андреевич наверняка думал вовсе не то, что говорил. А вернее, так красочно расписывал.
— Вот и договорились, — босс протянул Лису руку. — Давай, пожми, выпьем на посошок да разбежимся. Время не ждёт.
— Да, время дорого, — Лис пожал боссу руку, но отпустил не сразу. — Ещё один вопрос, Виктор Андреевич.
— Задавай.
— Вы сами как думаете, могли военные быстро и незаметно, даже под прикрытием канонады, пробурить новую шахту, пусть и небольшую в диаметре, взломать «подземную лодку», а затем спуститься в шахту и в кромешном аду, под давлением, да ещё в стоградусном пекле, устроить сталтехам судный день?
— Считаю, нет, — не раздумывая, ответил Ушицкий. — Звучит, как полный бред.
— Как же тогда в шахту проникли посторонние?
— Как-то так, — Виктор Андреевич усмехнулся и пожал плечами. — Точно знаю одно. Никакой новой шахты они не рыли.
— Тогда они прошли по дну пылающих расщелин, а затем по «газоотводным» трубам. Прошли практически через ад, в котором плавятся роботы и прогорают даже лучшие скафандры, и через десяток шлюзовых заслонок.
— Получается, так.
— И кто они после этого?
— Серьёзные пацаны.
— Вот именно, — Лис покачал головой. — Тяжёлый случай. Вам не кажется?
— Справимся, — уверенно ответил босс мафии. — И не таких обламывали. Уж поверь, французик, моему богатому жизненному опыту. Справимся. Век воли не видать.
«При определённых обстоятельствах человек вполне может прожить без очень многих вещей. Например, без искусства, спорта и развлечений. Когда постоянно борешься за выживание, тебе не до них. Также человек вполне способен обойтись без спиртного и дурманящих веществ, ведь постоянный боевой стресс они всё равно не снимают, а попасть в передрягу под кайфом гораздо проще, чем в трезвом виде. Бывает, что человеку не нужны и эмоции, ведь зачастую они заставляют совершать нелогичные, а потому опасные для жизни поступки.
Если потребуется, всё это вполне реально выбросить из списка вещей, продуктов и привычек первой необходимости. Вот только что останется? Вода, еда и одежда? Боевые навыки, звериное чутьё на опасность и обострённый донельзя инстинкт самосохранения? И кем мы станем, если ограничимся таким скудным набором выживания? Хищниками?
Да, человеческий разум у нас останется, а вместе с ним останется изобретательность, абстрактное мышление и способность быстро приспосабливаться к любым условиям обитания. Ещё у нас останутся знания, по большей части бесполезные, угасающие, обременительные. Наконец, невозможно растерять все чувства. Пусть даже в аду, подобном Зоне Смерти.
В общем, что-то человеческое мы в себе сохраним, но никого из нас нельзя будет назвать полноценной личностью. Мы превратимся в примитивные модели самих себя образца довоенных лет. Превратимся в пресловутых механоидов: в существ, формально живых, но больше похожих на машины, чем на людей.
Впрочем, почему превратимся? Этот прогноз уже сбылся. Мы уже в них превратились. Все, кто живёт, или правильнее — функционирует в Зоне Смерти, давно не имеют ничего общего с людьми из нормального мира. Мы даже внешне мало похожи на своих родственников, теперь бесконечно дальних, проживающих по ту сторону гравитационных Барьеров, ограничивающих пять разбросанных по континенту локаций Зоны Смерти.
Кому-то из нас повезло больше, эти счастливчики лишь получили по два-три десятка стабильных электронно-механических имплантов и пока могут считать себя людьми. Кому-то повезло меньше, металлическая «зараза» поразила большую часть их тел или захватила их вовсе, превратив неудачников в нежить, в уродливых биомеханических тварей вида сталтех. С некоторыми вопрос остался открытым, повезло им или нет, сказать трудно. Речь о «джиннах», они же «жжёные сталкеры», люди, в организм которых наномашинные комплексы внедрились не сами по себе, а по приказу и под присмотром Узла ещё во время Катастрофы.
Но во всех случаях есть одно схожее обстоятельство. Теперь мы не просто люди, а сталкеры, проводники в техногенный ад и одновременно один из видов существ, составляющих этот ад, его неотъемлемая часть. И это значит, что никто из нас больше не покинет Зону Смерти.
Состоящие из наноботов импланты намертво въелись в наши тела, заменили собой жизненно важные органы, изменили наш метаболизм, да и просто изуродовали нас внешне. Избавиться от нанороботов мы не можем, а они не могут функционировать за Барьерами пяти отчуждённых локаций, на Большой земле, где им недоступны источники аномальной энергии Зоны. Ведь аномальную энергию наноботы черпают на энергополях, под которыми залегает излучающее её вещество, так называемый «скоргиум». А встречаются такие энергополя только внутри гигантских сфер гравитационных Барьеров, как уже было сказано, в пяти точках крупнейшего континента планеты. Там, где 13 сентября 2051 года прогремели пять мощнейших взрывов невероятной, до сих пор недоступной человеческому пониманию, беспрецедентной Катастрофы. Среди руин Москвы. В сгоревшем дотла городке Сосновый Бор на окраине Питера. В изуродованной разломами и покрытой жестяными лесами Зоне отчуждения вокруг бывшей Чернобыльской АЭС. В вечно штормовом Крыму на мысе Казантип и в холодном, как могила, Новосибирском Академгородке. Тоже бывшем.
Так что, деваться из Зоны нам некуда, надеяться не на что, остаётся приспосабливаться и выживать. Ради чего? А чего ради мы должны умирать? Из какого такого принципа?
Да, мы теперь не совсем люди, но ведь мы пока ещё живы. И пока в нас теплится жизнь, мы будем за неё цепляться. Этого требуют не только инстинкты или какие-то там принципы. Нет, этого требует Высший закон, который мы храним в душах, израненных не меньше, чем наши тела, но по-прежнему живых. Кто и что ни уродовало бы нас в земном аду, какие испытания и муки ни посылала бы нам Зона Смерти, как ни старались бы её исчадия — биомехи, скорги и химеры — нас уничтожить, мы будем стараться выжить. А когда нам умереть — не наш вопрос, это решит тот, кто дал нам наши пропащие, но пока ещё живые души.
И вот здесь круг замыкается. Сам собой приходит ответ на вопрос: «Кто мы теперь?». Нет, мы не примитивные хищники, не опустившиеся до состояния механоидов (что переводится, как живые, но подобные механизмам) пародии на самих себя. Мы — сталкеры, новая ветвь человечества, возможно, тупиковая, но удивительно живучая. Мы — противовес разумной механической нежити, заполонившей Зону Смерти. Мы — графитовый стержень, который не даёт этому адскому реактору взорваться и уничтожить планету. Мы — частица Бога в геенне огненной.
Поэтому мы до сих пор живы, и более того, мы не отчаиваемся, не сигналим: «Спасите наши души!» Мы лишь предупреждаем: спасайте свои, держитесь подальше от ада и он не поглотит вас раньше времени.
Но если вы нам не верите, если считаете, что способны сделать больше нас и лучше, чем мы, приходите. Ад принимает всех».
Шеф группы веб-дизайна ещё раз пробежал глазами по финальным строчкам и беззвучно пошевелил губами, смакуя последнее предложение. Во взгляде коллеги читалась напряжённая работа мысли. Он явно представлял себе, как будет выглядеть заставка в объёме.
«Наверняка сделает пылающие буквы, — подумалось автору текста, журналисту Ивану Копейкину. —
