Грустить теперь ей хочется иначе. Вдруг вспомнила… картина на стене — Прекрасное изображенье Трои, И рати греков — в яростной войне За стыд Елены мстящие герои. Вознесся к тучам Илион главою… Здесь создал мастер просто чудеса: Склонились нежно к башням небеса. Назло природе, миру горькой прозы Искусством жизнь застывшая дана: Засохшей краски капли — это слезы, Их об убитом муже льет жена… Дымится крови алая волна И умирающих мерцают очи, Как угли, меркнущие в мрачной ночи. Вот воин — роет он подкоп сейчас, Покрыт он пылью, поте него струится… А с башен Трои смотрят сотни глаз На греков через узкие бойницы. Совсем не веселы троянцев лица: Так тонко это мастер воплотил, Что каждый взор как будто грусть таил. Величественность и благоволенье Открыто в облике вождей царят, А в юношах — стремительность и рвенье… А вот и бледных трусов целый ряд — Смятением любой из них объят, Они в постыдном ужасе и дрожи С крестьянами запуганными схожи. А вот Аякс и Одиссей вдвоем… Как вдохновенна здесь искусства сила! По облику мы сущность познаем — Так мастерски их кисть изобразила. Лицо Аякса гневным, грозным было, А вкрадчивый и хитрый Одиссей Почти пленял улыбкою своей. А дальше — старец Нестор перед вами. Он греков воодушевлял на бой. В размахе рук рождал он пыл речами И как бы властвовал над всей толпой. Своей серебряною бородой Потряхивал он, словно в назиданье, И к небесам неслось его дыханье. Вокруг него — разнообразье лиц… Внимая Нестору, они застыли, Как будто пением волшебных птиц Их жадный слух сирены покорили. Одни внизу — другие выше были… То тут, то там мелькала голова, В такой толпе заметная едва. Один застыл над головой другого, А тот его почти что заслонил, Тот сжат толпой, от злобы весь багровый, А тот бранится, выбившись из сил, Во всех бушуют ярость, гнев и пыл… Но Нестор их заворожил речами, И некогда им действовать мечами. Воображенье властно здесь царит: Обманчив облик, но в нем блеск и сила. Ахилла нет, он где-то сзади скрыт, Но здесь копье героя заменило. Пред взором мысленным все ясно было — В руке, ноге иль голове порой Угадывался целиком герой. Со стен отвесных осажденной Трои Смотрели матери, как вышел в бой Отважный Гектор, а за ним герои Блистали юной силой и красой. Но материнский взор был тронут мглой, Была со страхом смешана их радость — Вкус горечи порой примешан в сладость! Там, где шел бой, с Дарданских берегов До Симоиса, кровь текла струями… В реке, как в битве, бешенство валов Взлетало ввысь и падало, как пламя. Громады волн сшибались с камышами И вновь, отхлынув, мчались на врага,
