отъ котораго каждый св?тильникъ и блестящая зв?зда должны заимствовать то прекрасное свойство, которое сообщаетъ имъ ихъ сіяніе; зд?сь существуетъ сынъ, вскормленный земной матерью, но способный ссудить тебя св?томъ, какъ ты имъ ссужаеть другихъ!'
CXLV.
Сказавъ это, она сп?шитъ въ миртовую кущу, раздумывая о томъ, что утро уже протекло на столько, а она не получила еще в?стей о своемъ возлюбленномъ. Она прислушивается къ его псамъ и его рогу; вскор? до нея доносится ихъ веселый возгласъ, и она сп?шитъ на этотъ звукъ.
CXLVI.
Во время ея б?га, иной изъ кустарниковъ на ея пути ухватываетъ ее за шею, другой ц?луетъ ее въ лицо; иные обвиваются вокругъ нея такъ плотно, что останавливаютъ ее; она р?зко вырывается изъ ихъ объятій, подобно молочной лани, которая, страдая отъ переполненныхъ сосцовъ, сп?шить накормить своего д?теныша, укрытаго въ какой-нибудь чащ?.
CXLVII.
Вдругъ, ей слышится собачій вой; она отпрядываетъ, какъ увидавшій зм?ю, свернувшуюся злов?щими кольцами прямо на его дорог?: испугъ заставляетъ его содрогнуться, такъ и жалобный лай собакъ угнетаетъ ей чувства и смущаетъ ея духъ.
CXLVIII.
Она догадывается, что это не мирная охота, но что тутъ свир?пый вепрь, грубый медв?дь или гордый левъ, потому что звукъ доносится все съ одного м?ста, съ котораго въ испуг? подаютъ громко голосъ собаки: он? находятъ своего врага такимъ неприступнымъ, что уступаютъ одна другой честь напасть первою на него.
CXLIX.
Этотъ отчаянный лай откликается злов?ще въ ея ушахъ, проникая сквозь нихъ, чтобы поразить ея сердце; охваченное смущеніемъ и бл?днолицымъ страхомъ, оно заставляетъ н?м?ть и леден?ть ея ослаб?вшіе члены. Такъ солдаты, видя отступленіе своего вождя, б?гутъ постыдно, не отваживаясь отстаивать свое поле.
CL.
Она стоитъ, объятая страхомъ, пока не усп?ваетъ успокоить вновь свои встревоженныя чувства. Она говоритъ имъ, что ихъ испугъ вызванъ только безпричинной мечтою, ребяческимъ заблужденіемъ; она велитъ имъ не трепетать бол?е, не бояться, и при этихъ словахъ зам?чаетъ гонимаго вепря.
CLI.
Его взмыленное рыло, все запятнанное краснымъ, подобно молоку, см?шанному съ кровью, прогоняетъ новый страхъ по вс?мъ ея жиламъ, заставляя ее б?жать безумно, куда она сама того не знаетъ; она кидается въ одну сторону, потомъ не хочетъ дал?е и обращается назадъ, призывая травлю на вепря за убійство.
CLII.
Тысяча волненій увлекаетъ ее въ тысячу сторонъ; она вступаетъ на тропинку, которую вновь покидаетъ; ея суетливая торопливость обезсиливается остановками, подобно д?йствіямъ опьяненнаго мозга, полнаго соображеній, но не соображающаго ничего, готоваго приняться за все, но ничего не приводящаго въ исполненіе.
CLIII.
Она находитъ одного пса, притаившагося въ чащ?, и допрашиваетъ измученнаго б?днягу, гд? его хозяинъ; тамъ другого, который вылизываетъ свою рану, — лучшее средство противъ отравленныхъ ранъ; дал?е встр?чаетъ еще одного, понурившагося уныло; она обращается къ нему, онъ отв?чаетъ ей воемъ.
CLIV.
Когда затихаетъ его раздирательный стонъ, другой вислогубый плакальщикъ, черный, угрюмый, посылаетъ къ тверди свой возгласъ; еще одинъ, и еще — вторятъ ему, опустя долу свои горделивые хвосты и встряхивая исцарапанными ушами, сочащими кровь на каждомъ шагу.
CLV.
Мы видимъ, какъ б?дные жители этого міра пугаются призраковъ, знаменій и чудесъ, глядя на которые устрашенными глазами, они проникаются ужасными предв?щаніями; такъ и она задерживаетъ дыханіе. Потомъ, испуская вздохи, взываетъ къ смерти.
CLV.
'Грубая тиранка, безобразная, худая, сухопарая, ненавистная разлучница влюбленныхъ (такъ поноситъ она смерть), угрюмоскрежечущій призракъ, червь земной, что ты замыслила, загубивъ красоту, утушивъ дыханіе того, чья красота и дыханіе, при его жизни, сообщали блескъ роз? и ароматъ фіялк??
CLVII.
'Если онъ умеръ… О, н?тъ, невозможно, чтобы, видя его красу, ты могла ее поразить!.. О, да, это можетъ быть; у тебя н?тъ глазъ, чтобы вид?ть, и ты разишь жестоко наудачу. Ты ц?лишься въ старый возрастъ, но твой нев?рный ударъ попадаетъ не туда и пронзаетъ сердце ребенка.
CLVIII.
'Если бы ты только сказала: 'Берегись'! онъ заговорилъ бы, и, услыхавъ его, твоя власть лишилась бы своей силы. Судьбы проклянутъ тебя за этотъ ударъ; он? повел?вали теб? скосить траву — ты ср?зываешь цв?токъ: въ него могла быть пущена лишь золотая стр?ла Амура, а не черное копье Смерти, убившее его.
CLIX.
'Или ты питаешься слезами, что вызываешь такія рыданія? Что за польза теб? отъ глубокаго стона? Зач?мъ обрекла ты на в?чный сонъ эти глаза, которые учили вид?ть вс?, другіе глаза? Теперь природа
