Возьми хоть руку, и в твоей, влажна, Утопнет и расплавится она! Вели, я слух твой пеньем очарую. Иль быстры ножки в воздух оторву, И в злате влас, не всколыхнув траву, Промчусь, следа в песках не прорисую! Любовь есть дух, из пламени отлитый, Следов не оставляют афродиты! В шиповником заросший склон речной Вдруг прыгну и на лепестках прилягу, Два вяхиря возносят образ мой — Так легко то, что на тебя, беднягу, Так давит; пляска игр моих быстра, Как миг границы ночи и утра! Что ж любишь ты? Не самое себя ли? Что ж, друг, любите самого себя. Всю жизнь десницу шуйцей теребя! В безумии, свободе и печали. Знай, к отраженью губы все тянул ' Нарцисс, да чмокнул пруд, и потонул… Наденься, бриллиант, сверкай, свеча, Лекарство — пейся! И ласкай, краса! И дух в ноздрю, и шубу на плеча, А сам с усам быть вещь в себе нельзя! Краса родит красу, трава — траву, Рожденный должен мне! И я зову! Не можешь ты, земных вкушая благ, Не дать себя другим на вкус и цвет, Пришел нагим, и мир покинешь наг! Прикройся, и оставь живым свой след! И несмотря на смерть, ты длишься в тех, Кого оставил жить твой легкий грех!' С отвергнутой богини льется пот… Лесная тень на солнце растворилась, Титан в полдневный жар, устав, как черт, Гладь вниз, и в зраке похоть воцарилась: 'Вот бы вернуть Адонису свободу, Да подменить красавца мне, уроду!' Адонис, с заторможенной душою Валяется. Неприязнь тяжела, Глаз зло, звенящих под бровей дугою, Как (свет) небес вдруг туча пресекла: 'Пошли, — кричит, — тьфу! О любви хорош! Я щеки сжег на солнце! Стоп, не трожь!' 'Так юн, а уж настолько хамоват! — Ответом было. — Нет тебе пощады! Сейчас вздохну, так свежий аромат Рта охладит тебе ланиты, чадо, Примолкни в золотых кудрей тени. Как вспыхнут кудри, слез поток — сверкни. Сияют, но не жгутся небеса, Глянь, я теперь меж солнцем и тобой, Меж двух огней, но солнце — лишь оса, Огнем змеиным зрак сочится твой, Ох, кабы я бессмертной не была, Меж жарких твердей вспыхнуть — и дотла! Ты, парень, что? Кремень иль железняк? Не камень ты, ведь капля камень точит. Вообще, сын женщины ты, или как? Как? Женский сын — и женщины не хочет! А если ты похож на мать твою, Кому с ней удалось создать семью?! Да за кого же ты меня считаешь, Что весь дрожишь, как под ножом баран? Несчастный поцелуишко скрываешь В губенках! Ну, хоть слово! Цыц, пацан! Молчи и дай, а я верну обратно, Чмок мне и два тебе, и нам приятно! Тьфу, кукла пучеглазая, утес! Дурацкий идол, черствый истукан! Булыжник, поцелованный взасос, Мужик, какой ты матерью был сран?! Нет, не мужик, от мужика ты фантик! Мужик целует сам; ты, мальчик — сбоку бантик!'
