И вдруг ее язык молчанием окован, И пауза гудящая в губах. Ей душно, дурно, страстный жар в ней, словом, Себя не чует, сок горит в грудях, И слезы горькие у ней безмолвны Льют, как ручей. В мозгу же — звуки домбры. Тряхнет кудрями, схватит мальцу руку, То в землю вперится, то в милое лицо, Обнимет и прильнет, или даст волю другу, Чтоб приласкал. То борется с юнцом, Когда он рвется, рык издав дурной, Персты замком слагает за его спиной. И говорит: 'Раз я тебя поймала, В свой розовый, в свой бледный плен грудной, Войди в мой сад олешком годовалым, Пей с губ, пасись в кудрях, лижи, родной, Соленые холмы грудей сухие, А то спускайся в дол, где гейзеры златые! Я — сад земной, во мне всего найдешь: Мошок зеленый, хрусткий белый ягель, Холмов и чащ моих прекрасна дрожь! Олень, твой след здесь не сыскать собаке, Войди в мой бурелом, как в родный дом, И даже майской бури смолкнет гром!' Презрительно Адонис осклаблялся, Венере ямочки на щечках показал. Ах, что за ямочек владельцем он являлся, Сама любовь их провертела, егоза! Отлично зная, хоть умри хозяин, А жить вовек любви воспоминаньям! Ах ямочки, ах раковины зла! Душа богини рухнула в их гробы, Что зло любви, когда уж любишь ты козла? Сведет с ума, но ты уже с ума сошла… Что ямочки? Вся грудь полна сердечной злобы. Своим оружием Венера сражена, Свихнула, в ямочки попав, мозги она. Что скажешь на холодную ухмылку? Нет слов, рыданья сотрясают бюст, Дал деру он. Вслед быстрому затылку Она кричит о состоянье чувств: 'Побудь, не уходи, лобзай меня!..' Но видит он лишь своего коня… Но вдруг кобыла, из соседственных кустов Выскакивая, крутит гордым крупом И нежно ржет. И все. И конь готов. Валежник разметав в усердье глупом, Он рвется с привязи, и сук хрустит. Звук лопнувшей узды и стук копыт. О корни древ, о мшистые каменья Подковы бьют; храп, звон, подпруги треск; Терзает землю гвоздь без сожаленья; И почва стонет, оглушая лес; Мундштук железный хрустнул на зубах — Кто был рабом, вдруг скачет, как монарх! Ушами прядая, он мечет огнь Златистой гривы на спину крутую, И пышут двое замшевых берлог, Как мехи, на поверхность огневую. Взор жарок, как клинок на наковальне, И молот сердца бьется в такт желанья. Он конь-танцор, он что, учен балету? Как мягко величав, как гордо скромен, Копытом бьет копыто, хвост, как лента, Вот-вот и скажет: 'Правда, сильный номер? Он предназначен маленькой кобылке, Я к ней имею чувств букетик пылкий'. И что коню хозяйские приказы: 'Эй, ты, назад, кому я говорю!', Что шпор удар, что плетка за проказы?.. Злата попона, гроздья янтарю На чепраке — конь слеп от обожанья. Вкруг образа любви слепое век дрожанье, А сам хорош; смотри-ка, живописец
