сцены становится ясен, когда близнецы и третий их спутник поднимаются на пригорок. Фома со слезами на глазах произносит:
-Ирод Антипа казнил Иохонана.
Все вспоминают предсказание Иуды и с неприязнью смотрят на мрачного хромуна, будто он накаркал эту беду.
-Расскажи, - говорит Фома брату.
Филипп драматично повествует:
-Мы только вернулись с Натаниэлем, - он указывает на своего спутника, - из Кумрана, передали учителю от братьев письмо. А вечером налетели солдаты Антипы. Нам пригрозили оружием, кое-кого побили и ранили, а Иохонана бросили на коня, как куль, и увезли в Машерон, в царскую крепость. Мы пошли следом за ними. Три дня назад мы пришли к крепости, а на стене возвышается отрубленная голова учителя. Это дьяволица Иродиада сделала, - убежденно заключает Филипп, воспитанник кумранских женоненавистников, - Антипа не посмел бы.
-Святого праведника убила, - вторит ему Натаниэль, - гореть ей за все это в аду!
-Это мой брат Филипп, - вспоминает убитый горем Фома, что не представил своих товарищей. - А это Натаниэль, прозванный бар-Толомеи - сын полей.
Иоанн с любопытством спрашивает последнего:
-Почему тебя прозвали сыном полей?
-Мои родители - крестьяне. Мать родила меня прямо в поле, когда они собирали урожай, - поясняет Натаниэль, делая это, наверное, сотый раз в жизни.
Симон кананит приглядывается к нему:
-Я ведь тебя знаю. Ты из Каны.
-Верно, друг, - соглашается тот. - Я тебя тоже помню. Ты у зелотов старший.
Симону неловко, хоть и лестно.
-Ну, здесь есть и постарше. Вот наш учитель Иисус - зелот Неба, вот Иуда Сикариот, он тоже зелот. Петр с Андреем, Матфей, Иоанн с Иаковым, сыны грома.
-Почему сыны грома? - в свою очередь спрашивает бар-Толомеи.
Братья уже и не помнят, откуда пошло это прозвище.
-Потому что они очень горячие юноши, - приходит им на помощь Матфей.
Осиротевшие ученики Иохонана отходят в сторону и тихо переговариваются. Никто им не мешает. Наконец, они подходят к Иисусу.
-Учитель, - Фома впервые называет его этим титулом, - могут мои братья присоединиться к тебе?
-Конечно, - почти равнодушно разрешает Иисус.
Легенда о торжественном призвании двенадцати апостолов родится у евангелиста Марка, секретаря Петра. Матфей ее сохранит в своей редакторской версии, секретарь самозванца Павла евангелист Лука расцветит эту процедуру как великое таинство, но Иоанн в своем Евангелии ничего не подтвердит. Истинными учениками Иисуса он будет считать только себя с братом и могучих рыбаков. Даже мытарь Матфей не удостоится от него такой чести, зато Иуда будет представлен у Иоанна в самом черном свете.
Людская река из паломников по-прежнему движется мимо них. Многие встречают на этих дорогах своих старых знакомых, сходят на обочину и оживленно говорят, вспоминая, когда виделись в последний раз. Праздничный Иерусалим становиться местом приятных и неожиданных встреч для евреев из Сирии, Персии, Понта, Александрии и Рима. Прочие вежливо обходят такие группы и спешат занять места в переполненном городе. Если бы священный город был Ноевым ковчегом, то он пошел бы ко дну на Пасху. Более миллиона людей набивается в его трюм, где в обычное время помещается лишь сто тысяч, из которых пятую часть составляют священники Храма.
Даже в Вифании, одной из близлежащих деревень к Иерусалиму, дома полны родственников и гостей. Старики сидят на камнях у ворот, детвора бегает по улочкам. Селяне провожают новую партию паломников любопытными взглядами. Иисус ведет своих учеников к дому некоего Лазаря, с которым его связывают дружеские отношения. Ворота дома раскрыты. Внутри виден небольшой сад, дом и дворовые постройки. Иисус входит внутрь и от порога зовет:
-Лазарь!
В дверях дома на мгновение появляется подросток лет десяти, а затем выходит его мать, женщина лет двадцати пяти - тридцати в траурном одеянии. Узнав Иисуса, она со слезами идет к нему навстречу.
-Иисус!
-Мир тебе, Марфа. Что случилось?
-Лазарь умер, - приятным грудным голосом отвечает она. - Уже четыре дня.
Иисус скорбно качает головой.
-Я был как раз в Ефраиме. Мне очень жаль. Как я хотел увидеть его! Я желал с ним попрощаться.
Марфа, проливая слезу, понимающе кивает и не сознает очевидной нелепости: если бы Лазарь был жив, зачем с ним прощаться?
-Он тоже вспоминал о тебе. Ах, если бы ты пришел раньше!- сожалеющее произносит она, будто это изменило бы ход событий. - Он тяжко скорбел и был в бреду. Все говорил, что огонь пожирает его внутренности. Даже кричал временами.
“Вот тот случай, - думают Иоанн и Петр, - когда воскрешение из мертвых было бы желанным чудом. Эта женщина - не Иуда, который рад за своих мертвецов”. Если человек считает жизнь благом, смерть близких, несомненно, должна быть для него злом. Иуда кажется им обычной ханжой. Чтобы радоваться за своих мертвецов, нужно и собственную жизнь считать горем и наказанием.
Марфа была бы счастлива видеть сейчас своего брата живым. Иоанн вспоминает траур в собственном доме, ту атмосферу философской скорби, которая сама по себе обременительна для натур, ориентированных на жизнь, как эта Марфа, и вдвойне тяжела для волевых личностей, сознающих свое бессилие перед лицом смерти, как Иисус. Юноша вдруг спрашивает себя: хотел бы он воскресить своего отца, - и сам не знает. Зеведей ненавидел возлюбленного учителя. Полюбил бы он Мессию, если бы его вернули к жизни? Стал бы левит, фарисей и судья его фанатичным последователем? Зная своего отца, Иоанн сомневается. Зачем тогда нужно воскрешение? Эту мысль он гонит от себя прочь. Возможно, пройдя процедуру смерти и воскрешения, человек стал бы умнее и лучше. Возможно, в этом смысл Страшного суда: грешники встанут на Божий суд поумневшими и облагородившимися и втройне им будет тяжело отправляться в преисподнюю на вечные муки. Поистине, велика месть Господа!
-Марфа, ныне Лазарь в Царстве Небесном, - торжественно говорит Иисус.
-Благодарю, Иисус, - она воспринимает его слова как признание высоких заслуг ее брата перед Богом и как пожелание на будущее его бессмертной душе.
-Тебе не за что благодарить меня, Марфа, - отвечает Иисус. - Я говорю как есть.
Если бы Иоанн спросил Иисуса, где ныне его отец, то услышал бы, что и он в Царстве Небесном. Вот только обрадовало бы его это?
Сдержанная и обычно холодноватая вдова встречает всех гостей очень сердечно.
-Мир тебе, Марфа, - произносит Иуда.
-И вам, господин.
-Я сочувствую твоему горю, - серьезно добавляет он.
-Спасибо, Иуда, - она вспоминает имя этого человека, который пару раз бывал у них вместе с Иисусом.
-Входите, гости дорогие, - приглашает она остальных.
Одиннадцать мужчин входят во двор и рассаживаются вокруг большого стола, за которым все эти дни поминали покойного Лазаря.
-Иосиф, - призывает Марфа своего сына.
Появляется тот самый подросток и почтительно кланяется гостям.
-Принеси гостям воды руки помыть. Это друзья твоего дяди Лазаря. Помнишь Иисуса?
Мальчик кивает ей кучерявой головой. Она приобнимает сына, гладит его по волосам и с навернувшейся сквозь улыбку слезой говорит:
-Теперь он у нас старший в доме. Подай воды, а я принесу полотенце.
