- Кровь. Ее нужно закопать. Свети мне, Андрей. А ты принеси мотыгу, - приказывает Петр жене.
Они идут в дальний угол двора. Вертлявая собачонка крутится под ногами. Андрей пробует отогнать ее от Петра.
- Свети, брат! Я не вижу! - сердится он.
- Да чего ты?
- Это же кровь! Вдруг пролью.
- Ну и что!
- А в ней душа! - нравоучительно бормочет подоспевшая с мотыгой Цилла. - Этот колдун, может, нарочно нам ее дал, чтоб мы пролили.
- О чем она толкует? - удивляется Андрей.
- Вырой, брат, яму. Нужно закопать кровь, чтоб собака не съела.
Наконец, они закапывают кровь и придавливают сверху камнем, как надгробной плитой. Пес любопытно его обнюхивает. Цилла гонит собаку прочь. Они чувствуют себя участниками жуткого таинства, совершающими кровавый ритуал под покровом ночи, и возвращаются в дом тихие и оробевшие. Цилла не издает больше ни звука.
Жрец в лице невозмутимого Иисуса дает им последние наставления. На алтарь нужно принести молоко, инжир, мед и щепотку того, что он им оставляет. Муж и жена заворожено кивают в такт его словам.
- Сварите все это и поите ее.
Цилла бежит к матери. Петр выходит с Иисусом. И опять они безмолвно идут через весь город, сопровождаемые факелом Андрея. Всю дорогу Петр гадает, слышал ли Иисус оскорбительные слова Циллы в свой адрес. Но Иисус лишь холодно молчит. У ворот таможни он произносит:
- Утром сообщи мне о своей теще.
- Да, господин. Доброй ночи, господин.
Ворота таможни закрываются, и Петр облегченно вздыхает:
- Вот человек! Хоть бы слово лишнее сказал.
- А что болтать?- пожимает плечами Андрей.- Мне нравятся молчуны.
- Я тоже не из болтливых, - сердится Петр.- Но от его молчания у меня аж скулы свело.
Братья возвращаются в свой дом по ночному Капернауму.
При виде Иисуса Иоанн бросается к нему навстречу. Он извелся за этот час, который учитель провел во враждебном городе.
- Ну что, учитель?
Иисус несколько удивлен такой заботой о теще Петра.
- Думаю, она поправится, - сухо отвечает он и уходит в свою комнату.
Один камень падает с души юноши, но на его место ложится другой: Иисус его больше не любит.
Матфей дружески подмигивает ему. Запирая ворота, он успел поговорить с братьями. Рыбаки были вежливы и очень уважительны. Тень почтения к Иисусу коснулась и мытаря.
- Он сердится на меня, - заключает Иоанн.
- Нет, - успокаивает его Матфей. - Ему нужно уединение. Иногда человек устает даже от самых близких людей.
Утром Иоанн спешит на озеро, чтобы расспросить Петра во всех подробностях о вчерашнем лечении. Но Петру особенно сообщить нечего, кроме того, что теще как будто стало лучше. Священнодействий Иисуса он не видел, а рассказывать о семейных спорах нет нужды.
- А строг твой учитель,- признается Петр. - Слова лишнего не скажет. Вот и сегодня утром. Выслушал меня, сказал, истолочь горчичное зерно и обмазать тещу, чтобы прогрелась, и ни слова больше. Сразу видно, ученый человек.
- Он добрый. Просто вы его рассердили.
- Чем это мы его рассердили?
- А в синагоге?..
Рыбак не хочет вспоминать об этом и возвращается к починке сети. Иоанн оглядывается по сторонам. Погода с утра портится. Темные тучи от финикийского побережья ползут по небу. В их причудливой форме ему видятся какие-то звери.
- А вот и учитель, - произносит он.
Петр отрывается от своих сетей и смотрит на холм. Иисус поднимается на свой любимый пригорок и садится там лицом к озеру и спиной к городу. Ветер треплет его алый плащ, будто флаг.
- Почему он каждый день сидит там?
Иоанн со знанием дела поучает:
- Ему нужно уединение. Иногда человек устает даже от самых близких ему людей.
- Это верно, - вздыхает Петр, вспоминая собственную жену.
Андрей рубит с плеча:
- Значит, вы зануды, если он от вас устал.
- Кто мы? - спрашивает юноша.
- И ты, и твой мытарь, и ваш хромун.
- Мытарь не мой и хромун тоже не мой! - отвечает оскорблено Иоанн. - И мы не зануды! Просто учителю нужно уединение. Может он с Небом говорит? Он пророк! И видит то, чего мы не видим.
Братья не смеют спорить.
Иоанн вдохновляется.
- Вот и люди какие-то из вашего города сюда идут. Тоже, наверное, поняли, что обидели пророка.
Из Капернаума к озеру спускается толпа мужчин. Они проходят огороды, караванный тракт и направляются к холму, на котором восседает Иисус. Фарисеи гонят перед собою женщину. Петр легко узнает среди них фигуру смотрителя синагоги, и ему это совсем не нравится. Где бы ни появлялся Иаир, всюду начинаются конфликты. Одновременно от таможни к холму поднимается хромой Иуда. Он чуть опережает толпу.
Иисус сидит спиной к городу и не видит происходящего. Он задумчиво чертит палочкой на земле запретное имя Бога, Яхве, которое и в еврейском письме (יהוה), и в латинской консонантной транслитерации
- Не дразни их, - хмуро напоминает он.- Им это и нужно.
Но на лице Иисуса застывает упрямое выражение.
Горожане встают полукругом перед ним и выталкивают вперед молодую женщину. Она падает на колени и смотрит в землю, не поднимая глаз на того, перед кем ее поставили. Девушка стягивает на груди разорванное платье. Платок с нее сорвали, как с публичной женщины, волосы растрепались. На лице ее ссадины.
Маленький Иаир с ненавистью смотрит на Иисуса и издевательски произносит:
- Учитель! Эта женщина уличена в многократном блуде. Чего она заслуживает, по-твоему?
Иисус смотрит на женщину, на Иаира, на фарисеев и произносит холодно:
- У вас есть Закон.
- Закон предписывает побить ее камнями. Так ли нам поступить?
Иаир ставит Иисуса перед выбором: необходимо одобрить убийство женщины или отвергнуть Закон Моисея. И тогда на месте женщины окажется он сам. Именно этого и хочет смотритель синагоги.
Ответ Иисуса радует Иуду:
- Кто из вас без греха, пусть первый бросит камень.
Наступает пауза, необходимая на осмысление услышанного, и фарисеи начинают между собой спор. Кто посмеет сказать, что он без греха? За это самого следует побить камнями. Иаир лихорадочно ищет
