На третий день они спускаются в Изреельскую долину, пролегающую от горы Кармил на западе до горы Гелвут на востоке с древним городом - крепостью Мегиддон посередине, который стоял здесь еще до прихода израильтян в Палестину. Иоанн очарован красотой этого края, в котором есть все для райской жизни: реки из ясписа, берилловые луга, изумрудные рощи с рубиновыми цветами, горы из халцедона и сапфировое небо с солнцем из золота, сменяющегося на ночь черным агатом в алмазах. Да, думает Иоанн, вот он чудный Божий мир, вокруг которого бродит рыкающий дьявол, чтобы погубить прекрасное творение Господа. Воображение Иоанна, падкое до всего экзотичного и сказочного, разыгрывается. Именно эта прекрасная долина придет ему на память спустя десятилетия и станет его сценарной площадкой, его Армагеддоном, где силы добра в белых иерейских одеждах столкнуться с силами зла в кровавых римских плащах. Имя этого багряного зверя будет созвучно имени императора Нерона, прославившегося зверской расправой над христианами. И белое победит красное. И Сын Божий Иисус Христос достанет свой Логос - меч и низвергнет дьявола в бездну. В этой книге Иоанн отомстит всем за своего возлюбленного учителя. Семь казней он обрушит на тупые людские головы, он истребит души всех, кто не возлюбил его учителя: римлян, Синедрион, язычников, фарисеев и своего отца Зеведея.
К вечеру, когда голубой сапфир над головой юноши уже готов превратиться в черный агат, восемь путников достигают славного города Изрееля. Иуда предвкушает отдых на постели какого-нибудь постоялого двора, Андрей с Петром ждут сытного ужина, Матфею хочется войти в очаг цивилизации, а Иоанн собирается помечтать у камелька на сон грядущий. Но Иисус вдруг отказывается войти в город.
-Учитель, позволь хоть еды купить, - просят рыбаки, не понимая его каприза.
Он остается тверд и безжалостен, как камень. Могучие братья со вздохом покоряются. Андрей вспоминает о головке сыра, которую так и не приобрел про запас. Он мог купить ее вчера в Наине, но не купил. Поистине, сытый голодного не разумеет. Вот теперь мучайся. Они обходят город стороной и, удалившись от него на пару километров, останавливаются на ночлег в диком поле, будто пастухи, а точнее - овцы немилосердного Пастыря.
-Вот хорошее место, - удовлетворенно решает Иисус, осматривая совершенно пустынное место, на котором нет ничего, кроме травы.
Лишь в сотне метров севернее видна роща на берегу речушки, которая течет отсюда в Иордан. Он торжественно усаживается на траву, будто на трон, и с легкой улыбкой оглядывает всех. Ему словно нравится всеобщее недовольство его спутников.
-И зачем нужно ночевать в поле? - ворчит Андрей тихо, но так, чтобы его услышали.
-Это не поле, - заявляет Иисус. - Это зал суда, где каждый из вас будет судить себя собственным судом! А пока разведите костер, чтобы видели вы друг друга, когда сядете в круг для суда.
Ученики покорно расходятся на поиски топлива. Только Иуда опускается на траву рядом с Иисусом и устало вытягивает свою искалеченную ногу. Он, как Захария, не задает вопросов.
Иоанн в предвкушении новой проповеди и сладчайшей музыки, которую давно не слышал, устремляется к рощице на сумеречном горизонте.
-Брат, пошли! - зовет он Иакова.
Вскоре они возвращаются с ворохом сухих веток. Братья - рыбаки отыскали сухое дерево. В вечерней тишине далеко разносится треск, с которым они выворачивают его из земли, а затем волочат целый ствол по земле. Вносят свою древесную лепту и Матфей с Симоном.
К тому времени, когда небо над Изреельской долиной становится агатовым и покрывается алмазами, костер весело трещит, выбрасывая искры вверх. В его свете лица сидящих вокруг мужчин кажутся желто- красными с резкими черными тенями, будто африканские маски демонов, собравшихся в диком поле под покровом ночи на ритуальный шабаш.
-Ну вот, светло и тепло, почти как в доме, - тихо говорит Петр хмурому брату.
-Еще бы поесть чего-нибудь.
-Еда как женщина. Чем больше о ней думаешь, тем сильнее хочешь. Думай о чем-нибудь другом.
Андрей пытается думать о другом. И почему он не купил еды в Наине, ведь своя ноша не тянет рук? Наверное, правильно говорит Иисус: все хлопоты человека только о свободе. Богатство, власть, слава нужны людям ради свободы быть собою. Ради свободы человек приобретает знания, и даже ест он ради свободы. Вот почему, когда он сыт, ему кажется, что он навсегда освободился от голода. Вот почему, имев близость с женщиной, он уже не хочет даже смотреть на нее. Он стал свободен. И почему Андрей не прихватил вчера про запас головку сыра?
Иоанн ложится на мягкую траву животом вниз, опершись на локти, и готовится слушать новую симфонию учителя.
-Сыт ли ты, Петр? - вдруг спрашивает Иисус.
Петр отрывается от собственных дум, и первое удивление от такого вопроса сменяется на его лице оскорбленным выражением.
-Разве ты не знаешь, учитель, что я, как и все остальные, не имел и крошки во рту со вчерашнего дня?
Иисус смотрит на него печально и сурово повторяет, будто не слышал ответа:
-Сыт ли ты, Петр?
Рыбак на мгновение теряется, а поняв, что вопрос заложен глубже житейской фразеологии, недоуменно смотрит на него, ища достойной глубины ответ.
-Учитель, я насыщаюсь твоими словами.
-Сыт ли ты, Петр? - раздается с надрывом в третий раз.
И это повергает его в панику. Он не может угадать ответ, его фантазия исчерпана. Петр вопросительно смотрит на остальных, ища у них подсказки, но встречает лишь сочувственные и выжидательные взгляды. Это его экзамен, ему и отвечать. В отчаянии он произносит самое простое:
-Нет. Я умираю с голоду, - и ждет страшного приговора.
Наступает пауза.
-Оставайся всегда таким, - раздается торжественный голос.
Петр вздыхает с облегчением.
-Умирай с голоду, Петр, во все дни свои. Только так достигается Царство Небесное. Сказано: стучите - и вам откроется. Но сытый не стучит в эту дверь, ибо уже получил свою награду. Только голодный, которому всего мира мало, чтобы насытится, ищет Царство Небесное. Ищет, как вы сейчас ищите хлеб. И не находит, как вы сейчас не находите. Царство Небесное не для тех, кто заснул в этом мире в обжорства. Оно для тех, кто проснулся в этом мире от голода и уже не может заснуть. Царство Небесное для алчущих. И пока не оставишь этому миру все до последней капли человеческого, не войдешь туда. Вам кажется, что вы отдали уже многое, - и люди называют вас неудачниками, и безумными, и пустыми людьми, но говорю вам, что вы отдали еще не все. Есть вам что еще отдать. Сделайте все так, - Иисус поднимает свои ладони вверх, будто держит книгу перед собой, - и посмотрите на свои руки.
Петру его ладони напоминают пятипалые листья винограда с картой жизни на них. Все остальные тоже смотрят в свои ладони, словно читают их.
-Пусты ли твои руки, Петр?
Наученный горьким опытом, он осторожно отвечает:
-Так-то они пусты. Но ты ведь о другом говоришь?
-О другом.
-Тогда, думаю, они не пусты.
-Никогда не пусты! Ибо в них все еще твоя жизнь. И ты чувствуешь эту тяжесть. Когда руки твои и тело станут легче воздуха, воспаришь ты к Небу и узришь свет чистого Духа.
Петр проверяет свои руки на вес.
-Непросто это сделать, - говорит он.
-Узки врата и тесен путь в Царство Небесное. Душа не тоньше ли всего на свете? Кто взвесил мысль и измерил чувство? Каковы размеры слова? Язык проникает во все, достает звезды и заглядывает под землю. Мельчайшая из вещей - пыль. Но раздроби этот прах на тысячи частей, - язык будет и там. Нет сокрытого для языка, ибо весь мир есть лишь язык. Но одно сокрыто - Царство Небесное, ибо Дух тоньше души, легче мысли, меньше чувства. Поэтому повторяю вам, Небу нет имени. Черна и тиха эта ночь. Ничего не видно в ее тьме и ничего не слышно в ее тиши. Но говорю вам: тьма и тишина - это все еще язык. Вы видите
