ему рукой.
Андрей направился к дверям, но Володя уже вышел ему навстречу.
– С приездом, – сказал он, протянув Андрею руку. – Как все прошло?
– Нормально, – сдержанно ответил Андрей. Ему не хотелось рассказывать Володе о своих проблемах, а тем более о том, что ему пришлось передумать за последние дни.
– Ты привез то, о чем мы говорили?
– Конечно. – Андрей похлопал себя по карману. – Но я должен получить какие-то гарантии...
– Конечно. – Володя кивнул и зашагал к набережной. – Сейчас мы поплывем в одно место...
– Поплывем?
– Ну да, в Стокгольме, почти как в Венеции, всюду можно добраться по воде.
Они вышли на берег. Вдоль набережной плотно разместились сотни катеров и яхт. Володя спрыгнул на палубу одной из моторных лодок, помог Андрею перебраться на борт и завел мотор.
Моторка плавно отошла от берега, вышла на открытую воду. Нарядная многолюдная набережная медленно удалялась, лодка по широкой дуге приближалась к проливу, разделяющему два острова. Ближе к проливу задул свежий ветер. Удивительно синяя вода покрылась мелкой рябью. Андрей вздрогнул: это было именно то, что он видел в своем повторяющемся сне... покрытая рябью ослепительно синяя вода, они с Володей разговаривают, и вдруг...
Ему показалось, что сейчас он вспомнит окончание того сна.
– Покажи мне его, – попросил Володя, когда они миновали узкий пролив и поплыли вдоль скалистого острова. Казалось невероятным – этот безлюдный скалистый берег в нескольких минутах от многолюдного, шумного города...
– Сначала я хочу получить гарантии...
– Я хочу только взглянуть!
Андрей достал из кармана упаковку жевательной резинки:
– Вот здесь, изотоп завернут в фольгу...
– Это безопасно?
– Совершенно безопасно! Я ведь говорил тебе, что альфа-частицы обладают очень низкой проникающей способностью, фольга полностью их задерживает...
Неожиданно боль в правом боку снова вернулась, скрутила Андрея. Он согнулся, держась за бок и медленно дыша.
– Что с тобой? – Володя озабоченно взглянул на одноклассника. – Боюсь, ты был неосторожен!
– Ерунда... – еле слышно проговорил Андрей. – Это пройдет... наверное, просто пищевое отравление...
– Сомневаюсь... – Володя свободной рукой взял его за плечо, в то же время спокойно убирая пакетик жевательной резинки в карман. – Ты должен беречь здоровье...
– Отдай! – прохрипел Андрей, пытаясь выпрямиться. – Отдай мне изотоп!
– Не горячись. – Володя криво усмехнулся, поворачивая руль. – Тебе вредно нервничать!
От резкого поворота руля лодка поднялась на дыбы, как норовистая лошадь. Палуба ушла из-под ног Андрея, он попытался схватиться за поручень, но не успел и перелетел через борт. В последнюю секунду он наконец вспомнил, что все это уже было во сне, в том повторяющемся сне – синяя, покрытая рябью вода, и Володя, поворачивающий руль моторки...
19 декабря 2006. Бормвуд
– Вы не могли выбрать место потеплее? – невольно спросил Павел, когда очередной порыв резкого ветра заставил его вздрогнуть и втянуть голову в плечи.
Они сидели на открытой террасе небольшого загородного ресторана. За невысокой каменной балюстрадой шел обрыв и открывался прелестный вид на холмы, покрытые деревьями, на поля с зеленой, несмотря на декабрь месяц, травой и на чистеньких кудрявых овец, пасущихся небольшими стадами.
Но Павлу в данное время было не до восхищения пасторальным пейзажем, лицо обдувал ледяной ветер, ноги холодили каменные плиты террасы.
– Возьмите себя в руки, – усмехнулась Элис, – сами же сказали, что разговор будет долгий. Здесь уж точно никто нам не помешает. Хозяин ресторана мой друг, однако в общем зале все же разговаривать не совсем удобно.
Она поправила капюшон теплой куртки и стала серьезной:
– Что вы хотели узнать?
– Примерно полгода назад в Праге проходила конференция по некоторым вопросам ядерной физики. В ней участвовал физик из России, некто Андрей Лагутин (будем считать, что этот тип, Пол Шепард, не перепутал русскую фамилию). По словам Шепарда получается, что этот Лагутин мог сговориться с кем- нибудь насчет полония только тогда, в Праге.
– Вы верите Шепарду? – Глаза Элис презрительно блеснули.
– Не то чтобы верю... – протянул Павел, – просто ничего другого мне не остается. Лагутин – это наша единственная зацепка. Он работал в «Иркутске-18» – это такой засекреченный город. Сейчас, конечно, не то, что лет двадцать назад, раньше бы этого Лагутина в Прагу вообще не выпустили. Но и в наше время, чтобы посетить «Иркутск-18», требуется специальное разрешение, и посторонний человек там всегда на виду. И я думаю, что российские спецслужбы уж первым делом проверили, не крутился ли там кто посторонний.
Элис слушала его вполуха, а сама в это время включила компьютер и задумалась над экраном. Потом пальцы ее быстро-быстро забегали по клавиатуре.
– Да... – проговорила она, не поворачиваясь к Павлу, – действительно, вот ваш Лагутин в списке участников конференции... даже доклад его хвалят. Боюсь, что список нам ничего не даст – в нем все ученые. Сейчас посмотрю прессу.
Снова на экране ноутбука замелькали заголовки по-английски и по-чешски, Элис проглядывала их так быстро, что Павел и не пытался за ней успеть.
– Хм! А это интересно! – воскликнула она. – Вот смотрите! Оказывается в это же самое время, когда проходила конференция, в Праге находился с деловым визитом Илья Борзовский.
На экране появилась фотография, на которой Борзовский улыбался и пожимал руку какому-то чеху.
– Так-так... – протянул Павел, – значит, все-таки Борзовский.
– Не миновать вам встречи с мадам Борзовской, – насмешливо заметила Элис, и снова глаза ее блеснули из-под капюшона. – Прикажете достать лошадь и костюм для верховой езды?
– Если бы я еще умел ездить верхом! – вырвалось у Павла.
Голубые глаза смотрели на него неподвижно, загадочно, как смотрит сиамская кошка, однако Павлу показалось, что она тихонько над ним подсмеивается.
20 декабря 2006. Лондон
Павел осторожно вставил ногу в стремя, напрягся и вбросил тело в седло. Ему показалось, что он проделал это довольно ловко, но за спиной раздался приглушенный женский смех. Обернувшись, он увидел пышные медовые волосы и прелестное лицо с капризно вздернутой верхней губой. Милене Борзовской удивительно шел темно-зеленый костюм для верховой езды.
– Извините меня, мистер Камински... извините, Дуглас! – проговорила она, похлопывая хлыстом по голенищу сапога. – Вы прошлый раз сказали, что любите верховую езду. У меня и в мыслях не было ставить вас в смешное положение.
– Простите, Милена... вы позволите так вас называть? – Павел склонился к ней с седла, вымученно, виновато улыбаясь. – Я искал повода еще раз встретиться с вами, а всем известно, что вы увлекаетесь конным спортом...
– И вы, Дуглас? – Лицо Милены поскучнело. – Мне казалось, что после того, как замечательно вы разделались с шейхом Абд-Амином, можно было не выдумывать каких-то поводов...
– Я не мог рисковать. Мне непременно нужно поговорить с вами, поговорить с глазу на глаз...
– Вот как?
Милена легко вскочила в седло, отпустила поводья, и ее светло-гнедая кобыла помчалась легкой раскатистой рысью по садовой дорожке.
– Хотите поговорить – догоняйте! – насмешливо бросила Милена через плечо.
