светловолосом.
Его собеседник ушел не прощаясь. Светловолосый мужчина расплатился с хозяином, едва улыбнувшись его дежурной шутке. Улыбка не прибавила ему обаяния, наоборот, лицо сморщилось и стало похоже на пластиковую карнавальную маску.
Автомобиль пришлось бросить возле паба, потому что светловолосый тип направился к ближайшей станции метро. К этому времени женщина, порывшись в памяти, уже сообразила, кто он такой. Она удовлетворенно хмыкнула, когда увидела, что он пешком подошел к дому, где размещался офис Ильи Борзовского, и свернула в сторону – незачем маячить перед камерами.
Павел прошел вдоль ограды парка до того места, где он оставил свою машину. Прямо перед ее капотом кто-то поставил свой «фольксваген». Сзади тоже не было места для маневра.
Лондонские водители славятся своим умением парковаться на пятачке размером с носовой платок, но на этот раз они превзошли самих себя. Павел в растерянности оглядывался, думая, как ему выехать, не повредив свою и чужую машины, как вдруг увидел подбегающего к нему запыхавшегося толстяка.
– Извините, сэр! – тараторил тот, вытирая пот со лба клетчатым платком. – Это моя машина! Сейчас я отъеду, не беспокойтесь!
Павел вежливо улыбнулся и сел за руль.
«Фольксваген» заурчал мотором, но не сдвинулся с места.
– Ну что там у вас? – проговорил Павел, выглянув из своей машины.
– Ничего особенного! – раздался у него над ухом спокойный голос, и вслед за этим прозвучал звук, который ни с чем нельзя было спутать, – сухой щелчок предохранителя.
Павел почувствовал затылком холодную сталь револьверного ствола.
– Не дергайтесь! – предупредил его тот же спокойный голос. – Будете вести себя разумно – не пострадаете.
Левая дверца машины открылась, и рядом с Павлом опустился парень лет тридцати с чеканным профилем и трехдневной щетиной на подбородке. Повернувшись к Павлу, он продемонстрировал ему револьвер тридцать восьмого калибра и проговорил низким хрипловатым голосом:
– Давай без глупостей, ладно?
Задняя дверца распахнулась, и обладатель спокойного голоса и револьвера на боевом взводе сел за спиной у Павла.
– Поехали! – скомандовал заросший парень, ткнув револьвером Павла в бок. – Держись за «фольксвагеном» и не разгоняйся чересчур, мы все эти фокусы знаем!
«Фольксваген» толстяка отъехал от тротуара, Павел тронулся следом.
Они ехали по тихим зеленым улицам недолго, не больше десяти минут, и вскоре остановились перед скромным двухэтажным домиком. В палисаднике перед домом росла темно-зеленая араукария.
Пассажир с заднего сиденья вышел первым. Только теперь Павел как следует его разглядел: это был плотный, коренастый мужчина лет сорока, с покатыми плечами борца и жестким взглядом профессионала.
– Выходи! – приказал небритый парень.
Ничего другого не оставалось.
Павел вышел из машины и в сопровождении двух незнакомцев проследовал к крыльцу.
Им открыла женщина средних лет в униформе горничной – скромное темно-коричневое платье, белый крахмальный передник, белая кружевная наколка. Безмолвно посторонившись, она пропустила Павла и его сопровождающих в дом. Павла втолкнули в небольшую комнату, дверь за ним закрылась.
Он был в этой комнате один, хотя не сомневался, что за ним наблюдают.
Обстановка комнаты была весьма скромной – низкий стол, пара кресел, небольшой шкаф с книгами.
Павел обошел комнату, остановился около единственного окна.
За этим окном был маленький сад, огороженный зеленой изгородью, – пожухлая зимняя трава, побуревшие кусты, пластмассовый стол, несколько стульев. И возле самого окна стоял охранник – тот самый парень с чеканным профилем и трехдневной щетиной на щеках.
Встретившись с охранником глазами, Павел отошел от окна, опустился в одно из кресел и приготовился к ожиданию.
Все происходящее весьма напоминало ему сцену, с которой началась его лондонская эпопея, – такая же полупустая комната в Кремле, такие же немногословные охранники, такое же томительное ожидание. Такая же неизвестность. Казалось, с тех пор прошла целая вечность. Целая человеческая жизнь. Кто же сегодня придет к нему на встречу? Все так похоже на тот, первый раз... Неужели... да нет, не может быть. Павел отбросил слишком дикое предположение. Он встал, обошел комнату, остановился возле книжного шкафа. Дорогие тисненые переплеты, книги по экономике и международному праву...
Дверь за его спиной скрипнула.
Павел обернулся и увидел на пороге комнаты невысокого лысого мужчину с выпуклыми, чересчур яркими темно-карими глазами. Павел сразу узнал бы его, даже если бы не встречал совсем недавно на приеме. Это был не кто иной, как миллионер и политик Илья Борзовский.
– Сядьте, мистер Камински! – проговорил Борзовский, с любопытством разглядывая Павла. – Сядьте, а то моя охрана нервничает. Как вы понимаете, нас видят. Видят, но не слышат. Наш разговор не слышит никто, кроме нас с вами.
Павел снова почувствовал, что все повторяется, повторяется почти дословно. Он опустился в кресло, взглянул на Борзовского и спросил:
– Что вам от меня нужно? Зачем меня сюда привезли, причем привезли против воли? Ведь это похищение человека, преступление...
– Давайте отбросим эти глупости... похищение – это для безобидных обывателей, а вы профессионал. Для начала мне хотелось бы знать, кто вы на самом деле. Ведь Дуглас Камински – это псевдоним. Я это понимаю, сам живу здесь под псевдонимом, но все же... Мои специалисты проанализировали вашу английскую речь и установили, что вы, несомненно, русский. Так что мы можем с вами говорить на родном языке. Итак, кто же вы такой?
– Дуглас Камински, – ответил Павел с натянутой улыбкой. – Боюсь, вы меня с кем-то путаете.
– Да Бог с вами! – Борзовский поморщился. – Не больно-то и хотелось. Камински так Камински. Собственно, вы интересуете меня постольку-поскольку. Крутитесь возле моей жены, суете всюду нос, а я этого не люблю. Так на кого же вы работаете? На ФСБ? Нет... мои люди провели расширенный поиск и не нашли вас в базе этой достойной организации... разве что вы из какого-то сверхсекретного отдела, подчиняющегося лично Патрушеву...
– Уверяю вас, вы ошибаетесь!
– Хотя ведете себя как профессионал, как опытный сотрудник спецслужб... ну уж не обижайте, удовлетворите мое любопытство: на кого вы все-таки работаете?
– А что иначе? Вы будете меня пытать?
– Да что вы, дорогой мой! – Борзовский брезгливо поморщился. – Как вы могли так подумать? Я просто переговорю со своими английскими друзьями, и вас выдворят из страны. В двадцать четыре часа. А вы, мне кажется, не закончили еще своих дел. Так что ваше руководство, кем бы оно ни являлось, будет разочаровано. Поэтому лучше не ссорьтесь со мной и поделитесь информацией. Возможно, это будет взаимовыгодно...
– А вы умеете вести переговоры! – Павел усмехнулся.
– Еще бы! В этом секрет моих успехов... итак, на кого же вы работаете?
– На частное лицо... – проговорил Павел после недолгого раздумья. – На достаточно влиятельного человека, который хочет выяснить, кто устранил Литовченко. И должен сразу сказать – вы находитесь в списке подозреваемых.
– Вот удивили-то! – Борзовский негромко засмеялся. – В чем только меня не обвиняли – от роста цен на нефть до глобального потепления! А уж в убийстве Литовченко – это и сомневаться не приходится!
– А это не так? – Павел внимательно следил за лицом собеседника, ожидая его ответа.
– Разумеется! – Подвижное лицо Борзовского скривилось, правая бровь иронично приподнялась. – Скажите на милость, да зачем мне его убивать?
– Например, для того, чтобы повесить его убийство на своих политических противников, или, что более
