прежде послышался его низкий, какой-то булькающий от густоты бас:
– Здравствуйте, господа… Пожалуйста, поставьте два сиденья.
Пока полуобнаженная толстуха ходила, в зале висела могильная тишина, и то ли лампочки разгорелись ярче, то ли Самохин попросту присмотрелся в полумраке, поскольку наконец-то различил контуры человека, стоящего в сводчатом дверном проеме. Отделка из красного дерева над его головой напоминала нимб.
– Добавьте света, – попросил тот же голос, когда женщина принесла две низких банкетки с той же храмовой отделкой.
Света добавили, но с ним начались какие-то фокусы: лампочки мигали, создавая иллюзию отблесков пожара и ветра, и эта цветомузыка, вероятно, должна была давить на психику пленников и одновременно придавать фигуре хозяина пирамиды властный и, по возможности, зловещий вид. Однако через несколько секунд свет выровнялся и Самохин увидел мужчину лет за пятьдесят, правда, уже полулежащим на кровати. И ничего зловещего в нем не было – круглолицый, мешки под глазами, под шапочкой в виде монашеской скуфейки прослеживались глубокие залысины, тяжелые, мясистые уши и немигающий взгляд.
– Представьтесь, пожалуйста, господа, – пробулькал он.
– У вас наши документы, – поспешил заметить Плюхач, ничуть не смущенный этим театральным антуражем. – Что тут представляться?
– Ах, да… Принесите их документы. Толстуха удалилась, и снова повисла безмолвная пауза – рассматривали друг друга. Когда паспорта оказались в руках хозяина, он включил лампочку в изголовье, внимательно полистал страницы, вроде бы даже на свет посмотрел.
– Кто из вас Людвиг Летувнинкас?
– Я, – отозвался Плюхач.
– Скажите, а где вы так хорошо овладели русским языком? Я совершенно не слышу акцента.
– Родился в Сибири, в Красноярском крае. Послевоенные ссыльнопоселенцы. Там написано…
– И воспитывались в детдоме?
– Почему в детдоме? – Он играл простака. – В семье у нас говорили на русском…
– При задержании у вас нашли пистолет… Почему вы ходите с оружием в чужой стране?
– Для личной безопасности.
– А почему вы все время молчите, Всеволод Римасович? – он перевел тяжелый взгляд на Самохина. – Не знаете языка?
– Пока что не вижу предмета для разговора.
– Как же не видите? Вы похитили наш жемчуг и пытались скрыться. Теперь вы у нас в гостях… Разве это не предмет?
– Да, это предмет.
– Так спрашивайте что-нибудь. Например, что с вами будет? Или просите отпустить, кайтесь. Вы же взяли чужое?
– Мы нашли эту коробку на улице, – согласно инструкциям помощника, сказал Самохин. – Это не воровство.
– Кто же ее бросил? – Хозяин повернул голову к женщине. – Вы когда-нибудь видели, чтоб на наших улицах стояли коробки с жемчугом? Анаши скромные литовцы утверждают, что такое бывает.
Прибалтийская легенда рушилась на глазах: судя по самоуверенному тону, хозяин много чего знал и наверняка заготовил какие-то сюрпризы.
– Но я вам верю, – вдруг будто бы сдался он. – В России все возможно, и вам просто повезло, потому что я знаю, кто украл. Или, вернее, хотел украсть. Будьте добры, приведите сюда воров.
Толстуха молча скрылась за занавесом.
Несмотря на черный мешок, надетый на голову человека, Самохин сразу же узнал долговязую фигуру Хлопца. Рядом с ним стоял невысокий, плотный человек, скорее всего камнерез Власов…
– Откройте им лица, – велел хозяин пирамиды. – Перед вами настоящие воры… Но что странно, по документам они тоже приехали из Литвы и почти в то же время. Скажите, вы случайно не встречали этих людей?
Генерал щурился от света и озирался. Он явно видел Самохина, однако делал вид, будто не знает здесь никого. Власов стоял с опущенной головой, демонстрируя вздыбленные на затылке волосы.
Легенда развалилась в прах, и продолжать дальше игру не имело смысла.
Самохин переглянулся с Плюхачом – тот демонстративно вздохнул.
– Можно было и без вступления, – отозвался Сергей Николаевич.
Хозяин встал с ложа, и сразу стало видно, что он невысокого роста, упитанный, с круглым, выпирающим животом.
– Мне доставляет удовольствие наблюдать, как люди мне лгут. Не зная того, что лгать мне нельзя. Но вы меня не развеселили, господа, ваша легенда оказалась безыскусной. Кто придумывал? Наверное, вы, генерал? Как старший по званию?
Хлопец сверкнул глазами и отвернулся.
– Мы с вами еще побеседуем, – пообещал хозяин. – Да, генерал, у вас сейчас полоса неудач… Но сегодня же вечером вам повезет. Я сделаю вас самым счастливым человеком. Вы обретете наконец-то духовное умиротворение. Уведите его в мой кабинет. А вам, господин камнерез, предстоит работа по специальности.
– Что я должен делать? – хмуро отозвался тот.
– Извлекать из жемчуга родовые зерна.
– Это невозможно без станков…
– Мы привезли ваше камнерезное оборудование.
– Как это – привезли?..
– На грузовике. Не хотели работать на воле – придется делать это под конвоем. Ступайте, господин Власов, устанавливайте станки и пилите жемчуг. Нужно выполнять условия договора.
Генерала с камнерезом увели, хозяин же приблизился к Плюхачу и глянул на него сверху вниз.
– Встаньте, майор… Помощник встал и набычился.
– Хочу удовлетворить ваше любопытство… Вы же хотели узнать, откуда такой уникальный жемчуг? Отвечаю. Мы выращиваем в озере особый вид моллюсков, а они выращивают жемчужины.
– Считайте, я поверил, – с вызовом пробурчал Плюхач.
– Замечательно. Вы свободны, Владимир Иванович. Не имею права задерживать штатного сотрудника ФСБ. Извините, что пришлось применить силу и доставить сюда. Я просто пожелал взглянуть на вас… И у меня осталось хорошее впечатление. Когда снова понадобитесь, я вас найду. Сейчас вас отвезут назад, в Забавинск, там вернут все, что отняли. И прошу, не следует докладывать своему руководству, что были у меня в гостях и я вас отпустил.
– И что же мне докладывать? Спросят, куда я дел жемчуг? Где Самохин?..
– Лучше сошлитесь на что-нибудь бытовое. Например, вас ограбили какие-то люди… Только версия должна быть убедительной. А по поводу господина Самохина… Советую сослаться на то, что он среди ночи отправился к своей девушке. К нему же приехала девушка?.. Отправился, и вы больше его не видели.
– Кто же мне поверит?
– Вам поверят. Все, до свидания.
– Я без Сергея Николаевича никуда не поеду, – тупо заявил помощник.
– До свидания, майор! – словно лев, негромко прорычал хозяин. – Я не люблю, когда мне перечат…
И на его голос в тот же час в зале оказался балерун и еще один, такой же, в маске. Плюхача заковали и увели под руки.
– Я еще к вам вернусь! – зло пообещал он.
– Непременно! – Хозяин поставил освободившуюся банкетку напротив Самохина. – Только когда я приглашу…
Похоже, спектакль, рассчитанный на всех пленников, закончился и начиналась какая-то деловая часть встречи.
– Теперь можно и поговорить, господин Самохин, – бульканье в голосе хозяина исчезло. – А предмет нашего разговора – адмирал Липовой…
Самохин встал.
