продолжал стучать ритм только что происшедшего боестолкновения. Однако, они с Гридневым сплоховали. Волкодавы у Сократа Ивановича оказались неплохо натасканными. Оттого теперь слегка побаливала поясница. Разговаривать не хотелось. Рукопашную схватку Водорезов терпеть не мог, как и любой, кто хоть раз в ней реально участвовал. Никаких киношных суперприемов каратэ и таэквондо там не бывает в помине. Все решает один удар, желательно ножом. Лучше всего обезоружить противника и расстрелять оставшихся из его же оружия... Когда Николай учился на последнем курсе Коломенского училища, о нем разнеслась совершенно идиотская слава как о непревзойденном мастере рукопашного боя. Возможно, благодаря этой скандальной молве он и попал в спецразведку ВДВ. Получилось, что курсант Водорезов в одиночку избил пять (в последующих слухах чуть ли не пятнадцать) здоровенных мужиков, один из которых был мастером спорта. На самом же деле все было следующим образом. Девушка, которая впоследствии так и не стала водорезовской женой, пригласила его на какой-то семейный праздник. Мероприятие проходило на садовом участке, принадлежащем ее родственникам. А Николая, как на грех, дернуло явиться в курсантской форме повседневного образца. Остальные присутствующие смотрели на Водорезова как на нечто экзотическое. В те ранние «дерьмократические» годы отношение к офицерам было как к умственно и психически неполноценным. Увидев такое дело, Николай старался держаться скромно, на рожон не лез, общался только со своей девушкой. Так было до того момента, пока один из парней не взялся за гитару. Играл он из рук вон плохо (Николай играл куда лучше), нестройно бренчал аккордами, но при этом громко пел, подражая хрипоте Токарева и Шуфутинского. Песня была известная и со следующими словами:
«Полевая мышь» и, в особенности, эта самая «серая спинка» сильно задели Водорезова за живое. Что девятнадцатилетний курсант артучилища сделал этому мордатому, катающему по горлу мокроту?! Что значит «другой»?! «Голубой», что ли? Сказать ему, что он не Шуфутинский? Только усмехнется. Наверное, Николай поступил тогда по мальчишечьи, но ему не осталось ничего другого, как предложить «шансонье» выйти и побеседовать. Тот криво усмехнулся, смерил курсанта взглядом сверху вниз и лениво двинулся к выходу. Росту в нем было все сто восемьдесят пять, весу и того больше. В те годы Водорезов сменил самбо на бокс, поэтому, как только они покинули остальных гостей, мордатый «шансонье» получил прямой в челюсть. На ногах он не устоял и, крякнув точно селезень, повалился на хозяйскую клумбу. Казалось бы, вопрос о «полевых мышах» был решен, но на стороне «шансонье» выступили сразу четверо его дружков. Они увязались следом, но Николай в эмоциональном порыве этого сразу не заметил. Комплекцией все они были под стать «шансонье». В случае столкновения с превосходящими силами противника училищный инструктор по рукопашному рекомендовал использовать подручные предметы. Таковых на дачном участке оказалось в немалом количестве. Отпрыгнув назад, Николай схватил железную тачку и что есть силы толкнул ее на двух самых активных. Один из них взвыл (тачка сильно травмировала его колено), и все четверо дико заматерились. Ржавое ведро с какими-то железяками заставило одного из них замолчать и пристроиться на клумбе рядышком с нокаутированным «шансонье». Двое уцелевших пытались сразу с двух сторон достать курсанта своими тяжеленными ручищами и ножищами. На сей раз Николаю в руки попалось что-то длинное вроде граблей или мотыги, и он сразу же использовал это самое на манер шеста бо[33] ... Водорезовские противники, не переставая материться, повалились в соседние кусты. После столь успешных боевых действий Николай, вместо того чтобы вернуться к гостям, решил удалиться по-английски, не прощаясь. Потому как праздник, в его курсантском понимании, был закончен. На следующий день его девушка сообщила, что благодаря Водорезову были уничтожены какие-то редчайшие гладиолусы, а также вытоптан любимый хозяйский кустарник, ну а у тачки отлетели оба колеса (ну и колено оказалось у приятеля «шансонье»!). По счастью, до училищного начальства никаких официальных жалоб не дошло. «Шансонье» и его приятели на словах обещали разобраться с Николаем, но выполнить обещания не решились. Один из них и в самом деле оказался мастером спорта. Но не по боксу и не по борьбе, как болтали в училище, а по спортивной ходьбе. Это ему Водорезов засветил ведром в голову... В целом гордиться нечем. Справился с пятью пьяными придурками, да еще и сбежал. И с девушкой отношения расклеились.
Через две недели Николай получил лейтенантские погоны и отбыл по месту дальнейшей службы. Оно называлось «Отдельный учебный центр ВДВ», и там готовили разведчиков-диверсантов для десантных войск. Там рукопашную науку Николай осваивал заново. Конечно, самбо и бокс ему весьма пригодились. Однако инструктором-рукопашником учебного центра был офицер, который учился в Академии имени Фрунзе с вьетнамскими военными и неплохо освоил их родное рукопашное искусство – вовинам. Вещь жесткая, не сравнить ни с боксом, ни с тем РБ, что Водорезов проходил в училище. И рассчитан вовинам как раз на бойцов водорезовской комплекции. Что и говорить – метр шестьдесят для вьетнамского мужчины вполне средний рост. Худенькие, тонкокостные вьетнамцы при этом показывали просто-таки чудеса выносливости и владения боевыми приемами. Николай сам это видел, когда ездил с сослуживцами в СРВ по «обмену опытом». Поэтому невысокий светловолосый подполковник кое-что мог и без любимых «АКСа» и «РПГ».
– Больно? – послышался сзади Катин голос.
Обернувшись, Николай увидел, что она прикладывает к «боевым ранениям» Гриднева платок, смоченный духами.
– Шрамы украшают мужчин, – банально отозвался Сашка. – Одним больше, одним меньше...
– Ну, извини меня, – произнесла Катя. – Скажешь тоже, у тебя и так... Вот у некоторых бывают такие лица, которым идут пощечины!
– Приятно услышать цитату из ныне забытого Эмиля Кроткого, – вступил в беседу Водорезов.
– Кто бы мог подумать! – весьма эмоционально отреагировала Екатерина. – Николай, вы десантник или филолог?
– Просто в моей школе была очень хорошая учительница литературы, – ответил Водорезов.
– За определенную плату в косметических салонах могут разгладить почти любой рубец, – подала голос бизнес-леди. – Не то чтобы разгладить, но замаскировать. У меня есть одна хорошая знакомая, хирург именно по этой части...
– Стоп! – подполковник неожиданно оборвал Нелли. – Остановить машину!
Он произнес это резким командирским голосом, и возражать бизнес-леди не решилась. Машина затормозила, остановившись рядом с въездом в лесопарковую зону.
СТОП!
Это слово возникло в голове Водорезова откуда-то извне. Он еще сам не мог четко сформулировать ту мысль, которая просто-таки окатила подполковника ледяным ливнем.
– Стоп! – второй раз вслух произнес Водорезов. – Ни в какую школу мы не едем!
– В чем дело, Николай? – первой поинтересовалась Нелли.
– Дело в том... – подбирая слова, начал подполковник, – дело в том, господа хорошие, что эта ваша жирная крыса Смирнова и депутат Гейдрис – одно и то же лицо.
– Транссексуал?! – переспросила Нелли.
М-да, стоило ей только заговорить о пластических хирургах... Операция по перемене пола сегодня – не такое уж и редкое явление.
– О боже, – воскликнула Катя.
– Приехали, – подвел итог Гриднев.
В школу теперь, пожалуй, и в самом деле не было смысла торопиться. Водорезов тут же по мобильнику связался с Прохоровым.
– Сократ Иванович, узнайте, где в данный момент находится Гейдрис? И что он собирается делать сегодняшним вечером? – поинтересовался Николай.
Через полторы минуты ответ был получен – Натан Арчибальдович Гейдрис находился в Москве и сегодня вечером собирался на некое мероприятие в ресторан «У Шрэка».
– Где это такое? – спросила Катя подругу.
– В центре, – брезгливо отмахнулась та. – Злачное заведение для тех, кто готов за вечер оставить там тысяч восемь-десять...
– Ну, это, по-моему, что-то среднее, – проговорил Водорезов.
– Десять тысяч долларов, Николай, – ответила Нелли. – И это по минимуму. Там одна бутылка вина на полторы тысячи баксов тянет.
