– Не поверишь, – улыбнулась я. – Но так оно и есть.
– Ему нужны были паспорта. Для него и для тебя.
– А ты по этой части мастер?
– Нет, – покачал он головой и серьезно сказал: – Но я знаю человека, для которого это не проблема. Вот он мастер. Француз позвонил, мы встретились в кафе, и он передал мне фотографии. Потом опять встретились, и я отдал ему паспорта.
– Больше ничего Француз тебе не оставлял?
– Нет. Если не считать денег. Но у меня их уже нет.
– Понятно, – вздохнула я и поднялась, Егор забеспокоился.
– Узнай, чего он от меня хочет, – сказал ворчливо. – Чего мне ждать от жизни.
– Счастья, – хмыкнула я. – Большого и светлого.
Он никак не отреагировал, я достала телефон и набрала заветный номер.
– Ники-бой, – позвала я. – Как там твои поиски?
Ник ответил, что мне следует двигать куда-нибудь без особых целей и не беспокоить его глупыми вопросами.
– У меня тут Морячок сидит, – сообщила я без намека на большую радость.
– Где сидит? – не понял Ник.
– В подсобке у Виссариона.
– Как ты его нашла?
– Сам пришел. Твой интерес его сильно беспокоит, вот он и решил сдаться без боя.
– Бумаги у него?
– Если верить парню, никаких бумаг он не получал. Павел обратился к нему с просьбой достать липовые паспорта, что тот и сделал. Я должна отпустить его с миром или ты желаешь с ним побеседовать?
– Я сейчас приеду, – сказал Ник и минут через пятнадцать появился в подсобке.
За это время мы успели немного поболтать с Морячком. Павла он знал много лет, не раз оказывая ему услуги, не безвозмездно, конечно. И в тот раз в просьбе Павла не увидел ничего особенного, зная его образ жизни. То, что за ним приглядывали, Егора тоже не удивило, как и желание Павла поскорее покинуть родной город под чужой фамилией.
Ник вошел в подсобку и занял стул, на котором до того момента сидела я. Выражение его физиономии не предвещало ничего хорошего. А я лишний раз убедилась, что Ник производит на людей неизгладимое впечатление: здоровый мужик под его взглядом начал ерзать и тоскливо оглядываться. Посмотреть Нику в лицо он так и не решился.
– Ну, что, Морячок, – сказал Ник. – Явился, значит? Знаешь, сколько времени я на тебя ухлопал, скотина?
– Я чего… откуда мне знать-то? – заволновался Егор. – Шепнули: мол, тебя ищут, а кто, за что… У меня, между прочим, неприятности. Я думал, может, менты? С ними мне встречаться совершенно не хочется. Я и затих. Своего жилья у меня нет, у бабы одной решил отсидеться, а сегодня один тип сказал про тебя. Вот я сразу…
– Ага, – кивнул Ник.
Это «ага» Морячка очень обеспокоило, и он продолжил рассказ, перескакивая со своих неприятностей на воспоминания восьмилетней давности, когда познакомился с Французом. Ник мрачнел все больше, потому что уже понял: Павел никогда не доверил бы документы такому оболтусу. Но, видно, потраченного впустую времени было очень жаль, и он продолжал изводить Егора вопросами, по большей части совершенно бесполезными. Наконец и это ему надоело.
– Топай отсюда, – буркнул он, Егор резко поднялся со стула и исчез, а Ник повернулся ко мне. – Нет счастья в жизни, нет, – сокрушенно покачал он головой. – А я так рассчитывал…
– Если эти документы существуют, мы их в конце концов найдем, – утешила я его.
– Заткнулась бы лучше, нет у тебя уважения к чужому горю. – Он вновь покачал головой, а я заговорила:
– У Павла наверняка была съемная квартира, о которой никто не знал.
– Гениально. И как мы ее найдем? Судя по всему, твой муженек запасливый и имел не один паспорт. Под какой фамилией он снял квартиру, остается только гадать.
– Одна фамилия у тебя все-таки есть, – напомнила я про паспорт. – Почему не попробовать? Хозяева квартиры должны обеспокоиться его долгим отсутствием, это тоже зацепка. Напряги своих дружков в ментовке, участковые обязаны знать, кто у них квартиры сдает.
Ник страдальчески кривился, но я видела: он уже прикидывал, что следует сделать в первую очередь, то есть потихоньку воодушевлялся, и я с беспокойством подумала: как долго мне удастся водить его за нос?
– Пойдем напьемся, что ли, – предложил он, поднимаясь.
– Пойдем, – кивнула я. – Предупрежу Виссариона.
Мысль о том, что Ник решил напиться здесь, мне очень не нравилась, еще меньше она пришлась бы по душе Виссариону.
