покосился и опять повторил: – Оборотень?
И мы стали говорить об Оборотне. Тут я многим поделиться не могла, знала мало, а догадки держала при себе. Мы говорили уже минут сорок, когда в комнату вошел мужчина, довольно пожилой, впрочем, может, так казалось из-за крайней тучности, и сказал:
– Все собрались.
Браун кивнул, пожевал губами и приказал, косясь на нас:
– Девок запри где-нибудь. Может, еще пригодятся.
– Пошли, – сказал толстяк, мы поднялись и вместе с ним вышли в коридор.
– Эй, Леха! – крикнул толстый. Из соседней комнаты появился один из наших недавних конвоиров. – Отведи их в подвал.
Леха повел нас к лестнице. Поглядывая с озорным любопытством, навстречу шли человек шесть парней, и Сонька при виде их вдруг хрюкнула, я насторожилась, пытаясь понять, что могло вывести ее из транса, и тут увидела Игорька. В этот момент и он нас заметил, хрюкнул или нет, не скажу, а глаза вытаращил. На этом все и кончилось. Гоша зашагал дальше по коридору, а мы – спустились в подвал.
– Все ж таки убьют нас, – вздохнула Сонька, вертя головой по сторонам. Мне не понять ее способности постоянно совершать лишние движения: в комнате, где нас заперли, рассматривать было совершенно нечего. Два на три метра пустой площади, наверху, почти под потолком, окно с железной решеткой. Мы уже изрядно попотели, дергая ее во все стороны, само собой, без всякого успеха. Ко всему прочему стекла в раме отсутствовали и от окна веяло сыростью и холодом.
– Может, в дверь стукнуть, в туалет попроситься, – предложила Сонька.
– Стукни, – ответила я.
– И что?
– А ничего. Посмотрим.
– Пожалуй, я еще маленько потерплю.
В этот момент в комнатенке стало темнее, потому что окно загородили чьи-то ноги, а потом и голова появилась: Гошина.
– Игорек, – обрадовалась я, а Сонька нахмурилась: – Где тебя черти носят? Вызволяй нас отсюда. Страдаем.
– Говорил я вам: сматываться надо, – сурово ответил Гоша, – а вы, дуры, умных советов не слушаете, потому в подвале и сидите.
– А ты нас вытащи, – напомнила Сонька. Гоша без особого толка подергал решетку.
– Будьте наготове, я сейчас. – Голова, а потом и ноги исчезли, но вскоре опять появились. Гоша торопливо подцепил решетку тросом и напомнил: – Ворон не ловите, времени в обрез. А может, его и нет вовсе. – С момента нашей последней встречи он успел стать философом. Мы с Сонькой по возможности приготовились, то есть встали под решеткой, сверля ее взглядом. Заработала машина, трос натянулся, мы зачарованно замерли. Зловещий скрежет – и решетка со звоном выпала на асфальт.
– Давай, – скомандовала я. Сонька полезла первой, в качестве ступеньки используя мои сцепленные руки. Через секунду она уже была на воле и теперь протягивала руки мне, без особого, впрочем, толка. К счастью, подбежал Гоша и выдернул меня из подвала, точно репку из известной сказки. Мы оказались в тихом переулке. Пока он не стал шумным, нам следовало отсюда убраться. Гоша придерживался того же мнения. Его «Мерседес» стоял за железной оградой. С тросом и решеткой на нем машина выглядела несколько странно. Вид железной ограды вызвал в моей душе тревожные сомнения, но, как оказалось, напрасно. Мы, никем не преследуемые, вышли через калитку и шмыгнули в машину.
– Ложись, – грозно скомандовал Игорек, и мы с готовностью приказ выполнили: Сонька приткнулась на полу впереди, ну а я сзади. Гоша трос отцепил, не желая с ним возиться, бросил прямо посреди улицы и нырнул за руль. Через пару секунд мы уже неслись по городу. Ничего похожего на погоню не наблюдалось. Вскоре мы покинули город, свернули на проселочную дорогу и остановились, укрывшись за кустами.
– Военный совет, – объявил Гоша. Мы перебрались на сиденья, дружно закурили и попробовали размышлять. Не слишком надеясь на успех.
– Что это у вас за общий сбор был? – поинтересовалась я.
– Так ведь воюем. Народ разъехался, а я за вами.
– Враги кто, Витька?
– Витька.
– К Брауну тебе больше нельзя.
– Ясное дело. Говорил ведь вам…
– И я тебе говорила: сиди в больнице.
– Ага. И кто б вас тогда из подвала вытащил?
– У меня серьезный вопрос, – влезла Сонька. – Сколько у нас денег?
Гоша полез в бумажник, обследовал его и чертыхнулся:
– Пара сотен…
– Гретка?
Я заглянула в сумку, скорее из вежливости, чем по делу: то, что денег кот наплакал, мне было известно доподлинно.
– А у меня и сумки-то нет, – загрустила Сонька.
