– Их, Софья, два могильщика, два трупа в машине. Думаю, Витька и убил. И Браун так думает.
– А зачем Витьке своих убивать? – Глаза ее медленно, но настойчиво лезли на лоб.
– Затем, что парни знали, кто Большакова убил.
– Ну?
– А за что убили Большакова? За то, что он знал, куда исчез Каховский и кто прикарманил денежки.
– А кто?
– Витька.
– Да что б ему сдохнуть! – вдруг выкрикнула она, вскакивая с места.
– Ты чего это? – удивился Гоша, который во время нашего разговора слегка обалдел.
– Витька, мать его! – верещала Сонька. – Витька приехал, в окно посмотрите, идиоты.
И точно, к крыльцу подкатил Рахматулин в сопровождении двух молодцов. Теперь заверещала я:
– Гоша, через двор, в огород и задами в лес. Тебе с ним встречаться ни к чему.
– А вы? – растерялся Гоша.
– Исчезни, – зашипела я. Гоша припустился сенями во двор, а мы сели в карты играть. Сонька запела что-то лирическое. Тут я рисунок увидела, схватила и под диван сунула.
– Надо было съесть, – съязвила Сонька.
– Ага, вот и начинай.
Начать не успели, в доме появился Рахматулин, дверь ударилась о стену, и он возник на веранде.
– Привет! – равнодушно буркнула Сонька. – А валетик-то на место положи… Что это у тебя, Витя, такое выражение лица, точно ты родную жену с любовником застукал?
– Я посмотрю на твое выражение минут через пять.
– А в чем проблема?
– Почему вы здесь, а не в городе?
– Так ведь опасно там – ловят. Без конца вопросы задают. И все о тебе. А что отвечать – мы не знаем. Боимся, как бы тебе не навредить. Беда, одним словом. Ужинать будешь? У нас блины, щи из печки.
– Заткнись!
– Зря. На Гретку когда стих находит, готовит – пальчики оближешь. Немка. Хозяйственная.
Рахматулин обратил гневный взор на меня.
– А вот с тобой разговор особый.
– Почему? – испугалась я. Он сгреб меня за шиворот и для начала встряхнул.
– И чего? – спросила Сонька, не слишком, впрочем, переживая.
– Где он, твою мать… Ну?.. – рявкнул Витька.
Я поежилась и, выпучив глаза, попросила:
– Нельзя ли конкретней? Кто «он»?
Он влепил мне пощечину с энтузиазмом, заслуживающим лучшего применения.
– Бить меня не обязательно, – загнусила я.
– Эй, – влезла Сонька, – ее бить и вправду нельзя, она припадочная.
Витька глянул не по-доброму на бывшую одноклассницу, а Сонька схватила чайник. До настоящей драки так и не дошло, в сенях что-то грохнуло, вроде бы ведро упало, и на веранде появился Глеб.
– А ты откуда взялся? – вытаращила глаза Сонька.
– Вообще-то я беспокоился. Конечно, это мало кого волнует…
Я что-то пискнула, пытаясь вернуть себе облик романтической героини, было это непросто, потому что Витька все еще держал меня за шиворот.
– А вот и наш ковбой, – усмехнулся он.
– Тебе ее лучше отпустить, – ласково предложил Глеб. – Мне не нравится, когда к моей женщине пристают придурки вроде тебя.
– Грубишь, – усмехнулся Витька.
– Ты в окно посмотри.
Витька посмотрел, и мы любопытство проявили. Зрелище того заслуживало. Двое Витькиных молодцов стояли возле машины по разные стороны распахнутой дверцы. Рука одного была скована с рукой другого наручниками, просунутыми сквозь приоткрытое окно. Парни выглядели несколько смущенными.
– Вот дерьмо! – бросил Витька.
– Точно, – согласился Глеб, – может, ты ее отпустишь?
– Может, – кивнул Витька и меня отпустил. – Чего тебе надо? – спросил он.
