потом подумала: удобный случай и…
– И что?
– Вот я и хочу знать, что?
– Тебе, Сонь, полечиться бы, – затосковала я, – ты то икаешь, то с ментами спишь.
– Вот ведь, фашистское отродье, сама ж велела. Еще и дразнится.
– Ладно, – вздохнула я, – рассказывай, как мент?
– В каком смысле?
– В смысле любви можешь не делиться.
– О чем же тогда рассказывать? – удивилась Сонька.
– Какое впечатление произвел?
– Положительное. – Сонька злилась и не желала этого скрывать.
– Слышь, Софья Павловна, я малость оплошала, а ты сделала большое дело для всего человечества. Честно. И для нас лично.
– Ну уж нет, – Гоша замотал головой на манер лошади.
– Для меня, – пришлось мне поправиться. Сонька почесала нос, ухмыльнулась и сказала:
– А мент забавный. Стеснительный.
– Ну и что? – не поняла я.
– Ну и ничего, – опять разозлилась она, – просто смешно. Раздевался в ванной, свет как выключил, так и сидели впотьмах, то есть не сидели, конечно, это я неправильно выразилась. Короче, красна девица, и только.
– А говорили о чем?
– Да все о том же, вопросы задавал.
– А ты?
– А я вроде глухонемой.
– Молодец, – похвалила я.
Сонька в похвале усомнилась:
– Ты мне так и не объяснила, зачем я это сделала?
– Кто ж тебя знает? – видя, что моя подружка сейчас полезет в драку, я торопливо добавила: – Когда тебе задание давала, что-то имела в виду, а сейчас после всех этих допросов начисто забыла.
Сонька опять почесала нос и кивнула.
– Это конечно. У кого хочешь замкнет.
Тут я кое-что вспомнила, бросила карты, схватила карандаш и бумагу и стала торопливо рисовать. Сонька с Гошей лезли под руку и шумно сопели. Работала я старательно и собой осталась довольна.
– Похож? – спросила я Соньку.
– Как живой, – ответила она, и мы на Гошу уставились.
– И чего? – спросил он.
– Знаешь?
– Нет. Ни на кого из наших не похож. А кто изображен-то?
– Парень, что здесь вертелся в тот день, когда Максимыч утонул. На «восьмерке» цвета «мокрый асфальт». Думаем, он убийца Большакова.
– Нет, не наш.
– Теперь он покойник. И если я чего-нибудь понимаю, убили его в собственной машине.
– «Восьмерка» «мокрый асфальт», – оживился Гоша. – Только покойников должно быть двое.
– Ну? – накинулись мы.
– Чего «ну»? Несколько дней назад были два трупа в такой машинке. Мужики рассказывали. Хлопнули хозяина с приятелем в этой самой «восьмерке» прямо возле его собственного дома. Витьки вашего дружок. Говорили, такой крутой, а пулю в лоб схлопотал как миленький.
– Точно Витькин?
– Точно.
– Соображаешь, Софья? – спросила я.
– Нет. Я еще на той неделе соображать перестала. Если парень Витькин, получается, Большакова он убил?
– Получается. С чего ж ему тогда в могильщики наниматься?
– А кто ж его самого убил?
