– Как видишь.
– Значит, можно благодарить судьбу за ее маленькие подарки.
– Поблагодари и ответь, как ты здесь оказался?
– Вел слежку по всем правилам. В сложившейся ситуации ничего другого мне не остается.
– Я думала, ты на работе.
– Пришлось взять отпуск, тебя совершенно нельзя оставлять одну. Трупы и пожары просто устилают твою дорогу.
– Опять ты? – очнулся Витька.
– Опять. Обещаю, мы будем неразлучны.
– Вас похоронят в одной могиле. Могу устроить.
Направление Витькиных мыслей мне не понравилось, и я решила вмешаться.
– У нас есть шанс его поймать.
– Как, интересно?
– Он знает, что я говорила с Большаковым по телефону. Почему бы Большакову и не сообщить мне, кто такой Оборотень?
– А он сообщил? – поинтересовался Витька.
– Нет. Но ведь киллер об этом не знает. Пусти слух, что Илья назвал мне имя. – Витька нахмурился. – В любом случае, – нажала я, – тебе это ничего не стоит, а завтра истекают твои две недели. Он придет. За тобой и за мной.
Витька вдруг улыбнулся:
– Что ж, пусть приходит.
– Ты можешь говорить, что угодно, а я буду рядом с ней, – вмешался Глеб. – Придется тебе как-нибудь пережить это.
– Ради бога, – засмеялся Рахматулин, как видно, решив не вести счет трупам, – только в этот раз все сделаем по-моему.
– Пора нам отсюда сматываться, – тоскливо напомнила Сонька, до сей поры пребывавшая в задумчивости. Мы погрузились в машины: я и Сонька, по настоянию Рахматулина, вместе с ним, все еще в качестве заложниц. Глеб поехал следом за нами. Я искренне надеялась, что где-то рядом пытается не потерять нас из виду Гоша.
Рахматулина мы недооценили, в чем смогли раскаяться буквально через несколько минут, когда подъехали к переезду. Шлагбаум уже закрывали, но Витька рявкнул: «Давай!» – и мы пронеслись перед самым поездом. Бесконечно длинный товарняк надолго отрезал нас от Глеба. Может быть, Гоше повезло больше?
Местом, где мы будем ждать киллера, Рахматулин избрал свою дачу. Находилась она в тридцати километрах от города, в лесном массиве. Строительство здесь шло полным ходом, но Витька опередил всех: только его дом за крепким деревянным забором был готов принять гостей, то есть нас. Остальные полтора десятка домов, расположенные друг от друга на значительном расстоянии, были недостроены. В общем, вполне подходящее местечко для предстоящей развязки.
В доме появились охранники, я насчитала девять человек. Все выглядели весьма внушительно, особенно те, что были с автоматами в руках. Видимо, Витька всерьез решил разделаться со своей большой проблемой, для того, надо полагать, чтобы заняться очень большими.
Нас отправили на второй этаж, в комнату с огромным окном. Оно очень беспокоило Соньку. Она проверила раму, махнула рукой и села в кресло.
– Греточка, – начала подруга заунывно, – умирать-то как не хочется, слышь?
– А то.
– А то, а то. Придумай что-нибудь. Убьют ведь, не этот волк ободранный, так друг детства, чтоб ему провалиться.
– Я и пытаюсь думать, а ты мешаешь.
– Молчу. Представь, что меня и нет вовсе… А в какую комнату сунул, гад!
– Если нас убьют, так только из-за твоей болтливости.
– Считай, я глухонемая.
Я прошлась по комнате, насвистывая. Соньку это раздражало, она хмурилась, но терпела. А я размышляла, то есть пыталась размышлять. Мысли скакали, точно блохи, а взгляд блуждал по предметам, силясь за что-то зацепиться, чтобы получить благотворный толчок для гениальной идеи. Сегодня с идеями было туго. Не очень удачный взгляд остановился на моей сумке, она лежала на диване, а я смотрела на нее и удивлялась своей способности всюду таскать ее с собой, никогда и нигде не забывая. Помнится, одного человека это позабавило. Я взяла сумку, вытряхнула все содержимое на диван и принялась тщательно ее осматривать.
Сонька вытянула шею, озадачилась и ко мне полезла.
– Что ищем?
– Откуда мне знать?
– Вот так всегда. Нет бы довериться подруге… а подкладку не так давно подшивали. Ты?
– Нет.
