– Вообще-то нет, хороший друг родителей.
– Гостишь, значит?
– Здоровье поправляю, – засмеялась я.
– Дело хорошее. Что ж, бери шахматы и приходи в гости, сыграем.
– Вы серьезно?
– Конечно. Пошли…
Я продемонстрировала растерянность.
– Подождите минуточку, я только у Леонида Андреевича отпрошусь, – и бегом припустилась к дому. Док на веранде читал газету. – Держи кота! – крикнула я. – Док, я его зацепила…
– Кого? – обалдел он.
– Папу… Где, черт возьми, мои тапки?
– Варвара, тапки у тебя на ногах.
– Ага… – Я кубарем слетела с веранды, однако вскоре пошла спокойнее и у ограды появилась с кислым выражением лица.
– Не пустил? – усмехнулся Владимир Иванович.
– Леонид Андреевич говорит, нехорошо мешать людям.
– Да ты мне не помешаешь. Я ведь тоже отдыхаю, поправляю здоровье. Так что пошли.
– Шахматы брать? – засуетилась я.
– Не надо, у меня свои есть. Иди к калитке, я открою.
– Лучше через ограду, – затараторила я. – Быстрее получится.
На сей раз об ушах я не думала и через секунду стояла рядом со своим новым другом, он улыбнулся, и мы зашагали к дому.
Дом оказался двухэтажным монстром из красного кирпича с зеркальными стеклами первого этажа и огромной открытой верандой, выходящей в сад. Резной столик, плетеные кресла, на застекленной части веранды тихо работал кондиционер. Земной рай, да и только. Так как предполагалось, что дом, в котором обитаю я, ничуть не хуже, округлять глаза я не стала, а счастливо глядя на Владимира Ивановича, спросила:
– Здесь устроимся?
– Конечно. На свежем воздухе всегда приятнее. Как считаешь?
Тут я заметила крупного молодого человека, взирающего на меня с избытком проницательности, Владимир Иванович подозвал его и велел принести шахматы. Тот принес и незамедлительно удалился, а мы сели играть.
В первый раз требовалось выиграть, чтобы дядьке стало интересно, и я быстренько собралась с силами. Расставляла фигуры, а дядька поглядывал лениво, в общем, убивал время. Я сжала в кулаках две пешки и вытянула руки.
– В левой, – кивнул он. Мне выпало играть черными.
Надо полагать, Владимир Иванович был неплохим шахматистом, потому что я с ним намучилась. Одно хорошо, он любил подолгу размышлять. Уставится на доску, подперев щеку ладонью, и вроде бы спит. Первую партию я выиграла. Взвизгнула от восторга и хлопнула в ладоши, потом, конечно, устыдилась и сказала:
– Извините.
– Молодец, – покачал он головой. – У тебя талант.
– Еще сыграем? – обрадовалась я.
– Давай.
Я быстренько расставила фигуры. Вторую партию играли долго, и после изнуряющей борьбы выиграл Владимир Иванович.
– Третья, решительная? – предложила я.
– Давай. Только сначала чайку попьем… Молодец ты, Варвара.
Я засияла тульским самоваром, и мы пошли в кухню пить чай. Некоторый беспорядок говорил о том, что женщины скорее всего в доме нет. Так оно и оказалось: женщины, точнее, одна, трижды в неделю приходила наводить порядок, зато по дому слонялись два охранника, проницательный с веранды и еще один, этого я не видела, а только слышала.
Владимир Иванович включил чайник, а я устроилась за большим столом, забравшись на стул с ногами и вроде бы этого не заметив. В общем, усиленно изображала великовозрастное чадо, которое малость подзадержалось в детстве.
– Кто учил играть? – спросил Владимир Иванович.
– Папа, – с легкой грустью ответила я. – Только папа умер, а Леонид Андреевич шахматы не любит, играет редко. А я не люблю телевизор. В общем, или читаю, или играю сама с собой.
– Значит, отдыхаешь? Для каникул вроде бы рановато…
«Может, он думает, что я учусь в школе?» Это меня озадачило. Чай был душистый, с листьями брусники,
