Через пару дней, сидя утречком на веранде, мы с соседом взялись отгадывать кроссворд. Во времена безделья я в них здорово поднаторела, ну и принялась щелкать, как семечки. Владимир Иванович только диву давался да успевал записывать.
– А это ты откуда знаешь? – засмеялся он, когда я с ходу назвала весьма мудреное словечко.
– Просто люблю кроссворды, – пожала я плечами. – А еще в морской бой играть. В институте на лекциях мы с подружкой часто играли…
– Ты училась в институте? – спросил Владимир Иванович, прикидывая – это он чего не понял или у меня мозги крен дают.
– Да. В педагогическом. Потом в школе работала год.
– А… – Владимир Иванович посидел немного пеньком и начал осторожно: – Как же так, Варя?
– Вы о том, почему я в больницу попала? Что-то со мной случилось…
– Что?
– Я не помню. Что-то плохое. Леонид Андреевич говорит, что я загоняю свои воспоминания внутрь, и они меня держат. Если бы я смогла рассказать, возможно, избавилась бы от страха и вообще… вылечилась. Он меня часто расспрашивает, иногда сердится, думает, что я нарочно молчу, а я правда ничего не помню.
«Сукин сын этот Леонид Андреевич, – рассвирепел мой друг, правда, мысленно. – Взял девчонку и опыты ставит, потом еще диссертацию напишет…»
В подобных беседах прошла неделя. В среду в гостях у Владимира Ивановича вновь появился джинсовый Андрей, я заторопилась уходить, но хозяин махнул рукой, мол, сиди, пей чай. Джинсовый смотрел на меня безрадостно, но силился улыбнуться. Я устроилась в уголке веранды, а они грелись на солнышке и негромко разговаривали. Тихой мышкой просидела я минут сорок, прислушиваясь не к разговору, конечно, а к мыслям джинсового. Наконец Андрей отбыл восвояси, а мы с Владимиром Ивановичем отправились в сад гулять.
– Ты что молчаливая такая? – весело поинтересовался он.
– Так… – пожала я плечами, погрустила и добавила: – Плохой у вас друг.
– Чем не понравился? – искренне удивился Папа. – Ты, Варя, не права, – помолчав, заговорил он серьезно. – Андрей парень стоящий, мы много лет с ним дружим и друг друга не раз успели проверить. Знаешь поговорку про пуд соли?
– Знаю… Я не хочу, чтобы вы сердились, и про Андрея вашего ничего говорить не буду. Только я чувствую, он плохой человек.
«И тебя, дурака старого, подсиживает, – очень хотелось добавить мне. – А ты про пуд соли болтаешь. Укокошить я тебя, конечно, не дам, но и сам ворон не лови».
Прошла неделя. Владимир Иванович так привык ко мне, что завтракать без меня не садился. Все чаще мысленно называл дочкой и находил между нею и мной необычайное сходство. За последнее время на кладбище он ездил только дважды, а вернувшись, тут же звонил мне.
Парни из охраны тоже ко мне привыкли, мыслей я у них почти не вызывала, с мыслями у них вообще было туго, если и мелькнет что-то по поводу моих достоинств, то тут же и исчезнет: ребята знали, что у меня не все дома, а с дурой свяжись, так непременно сам в дураках окажешься. Вскоре интересоваться их мыслями я вообще перестала.
В одно тихое утро я сидела на веранде Владимира Ивановича и пила чай в одиночестве, потому что хозяин в гостиной разговаривал по телефону. Возле ступенек торчал парень из охраны, звали его Володя, тут на веранде возник Резо. Последнее время мы с ним «почти что» подружились, говорю почти что, потому как голова у Резо совсем пустая и что-то знать о нем наверняка невозможно. Хотя парень он непростой, у него даже есть принципы. Опять же болтать при Папе он очень не любит, потому что получает деньги не за болтовню, а за охрану, это как раз один из его принципов. По большей части он молчит и поглядывает вокруг, точно что-то ищет. Не знай я его мыслей, непременно начала бы бояться: в своем темном костюме и при очках он выглядит крайне внушительно, особенно к вечеру, если второй раз не побреется: щетина на нем произрастала прямо-таки с фантастической скоростью, а бриться дважды в день не всегда удавалось, и к вечеру он частенько имел зверский вид. Только Резо и еще один из охранников, блондин по имени Толя, жили в доме постоянно, остальные менялись.
Так вот Резо возник на веранде и хмуро подумал, глядя на дружка возле лестницы: «Чего это Вовка последние дни дерганый?»
«Действительно, чего?» – подумала я и решила узнать.
Вовка парень крепкий, я бы на его месте не только что дергалась, я б давно на стенку полезла. А он держался молодцом, правда, все вбок смотрел, избегая взглядов дружков, а главное, хозяйских очей. А зря. Вот Резо уже заинтересовался, и хозяин тоже может обратить внимание, потому что вовсе не дурак, это он с виду мужичок-простачок, а мысли в его голове очень даже непростые.
Володя, кстати, это хорошо понимал, отчаянно боялся и портил все еще больше. А я, честно сказать, порадовалась, потому что просто сидеть на чужой веранде мне уже надоело, надо было переводить наши с хозяином отношения в новую фазу, а повода для этого не было.
Я быстренько придумала небольшой план и после обеда принялась его осуществлять. Мы все еще сидели на веранде, Владимир Иванович мне что-то о своей жизни рассказывал, попутно выведывая о моей. Я взглянула на часы и поднялась.
– Мне пора.
– Рано еще, – заметил он. – Или заскучала?
– Нет. Просто дела… вещи надо собрать. Мы уезжаем. Я ведь с вами проститься пришла. – В этом месте я улыбнулась робко и напустила в глаза слез. Не то чтобы они по щекам катились, но зримо присутствовали.
– Куда уезжаешь? – не понял Владимир Иванович. Я пожала плечами.
– Я ведь вам рассказывала…
