на реке только что сошел. Обнаружат тело или нет – вопрос, там рядом станция, его могло затащить… Извините за эти подробности, – кашлянув, сказал он. – Может быть, воды? Вы побледнели…
– Нет. Продолжайте.
– В общем, тело могут обнаружить не скоро, а могут и вовсе не обнаружить, но то, что Голицын мертв, для меня вопрос решенный.
– И теперь, когда он мертв, Владимиру Павловичу ничего не стоит обвинить меня в сговоре с охранником и, соответственно, в соучастии в убийстве?
– Не забывайте, есть признание Голицына в убийстве, собственноручно им подписанное, и там о вас ни слова. Его побег – акт отчаяния. Такие парни панически боятся тюрьмы. Будем надеяться, что это дело перекочует в архив, то есть оно перекочевало бы уже сегодня, не будь вашего настойчивого родственника. Оттого я и поинтересовался, не можете ли вы с ним договориться? В любом случае вы должны являть собой образец скорбящей вдовы, ну и не терять присутствия духа, конечно. Отправляйтесь отдохнуть, – легонько коснувшись моей ладони, заявил он. – Куда-нибудь к морю. Красивой женщине не к лицу грусть.
– Скажите, Валерий Петрович, муж действительно хотел лишить меня наследства? – спросила я.
– Действительно или нет – судить не берусь, – немного подумав, ответил он. – Но несколько раз заговаривал о том, что намерен пересмотреть завещание.
– В чью пользу?
– Вот оно что… – засмеялся Шерман. – Лилия Романовна, оставьте эти мысли. Частным детективом может быть мужчина или какая-нибудь старушка, например, мисс Марпл. У такой красавицы, как вы, – никаких шансов. Мужчины начнут врать с три короба, лишь бы угодить вам, и каждый будет думать о том, как затащить вас в постель, прошу прощения за вольность.
– И все же вернемся к завещанию. Муж объяснил вам причину, по которой желал бы изменить его?
– Нет. Однако для людей, близко знавших его, и для меня в том числе, не секрет, что ваша семейная жизнь не была безоблачной. Вы не производили впечатления счастливой пары, поэтому некоторые… колебания Виктора Павловича в отношении завещания были понятны. В то же время ваш покойный муж никогда не скрывал, что безумно вас любит.
– То есть, получается, виновницей нашего несчастного брака была я?
– Хотите, чтобы я повторил все сплетни на этот счет? – хихикнул Валерий Петрович. – Я выражу мнение большинства. Вы не смогли простить измены мужа, но продолжали любить его. Такой ответ вас устроит? Скажу по секрету, ваш муж приглядывал за вами, даже нанял детектива. Я пытался его отговорить, но… но… но. Виктор Павлович убедился, что жена его выше всяких подозрений, однако порадовало его это или нет – судить не берусь. Возможно, уличи он вас в измене, вы, поскандалив немного, во всем разобрались бы и начали жить счастливо всем на зависть. Напрасно улыбаетесь, я могу привести десяток примеров. Виктор любил вас. Простите за любопытство, а вы его?
– Нет. Вы же знаете о Сергее. Я давно хотела развестись с мужем, но он был против. Я боялась его.
– Вы его боялись? – Глаза Валерия Петровича полезли на лоб.
– Да. Вам известно, при каких обстоятельствах погибла его любовница. И жена.
– Какая любовница?
– Она была его секретарем, забеременела, и вскоре ее сбила машина.
– О господи, – Валерий Петрович некоторое время смотрел на меня, не отрываясь. – Лилия Романовна, конечно, я не берусь утверждать, от кого у несчастной женщины был ребенок, но о некоторых обстоятельствах этого дела мне известно очень хорошо. Девчонка была влюблена в одного мерзавца. Среди молодежи города личность довольно известная. У него ночной клуб на Литейной. Ребенок, скорее всего, от него. Девушка в тот вечер пыталась с ним поговорить, он вел себя безобразно и буквально вышвырнул ее из клуба. Возможно, она в сильном волнении ничего не видела и не слышала, а возможно, рассудок ее помутился, и она действительно хотела расстаться с жизнью. Одно несомненно, женщина погибла по своей вине.
– Но ведь водитель скрылся?
– Да. Но были свидетели, которые видели, как женщина буквально бросилась под колеса.
– Отчего же водитель сбежал?
– Машина была в розыске. Вот почему. Скажите, Лилия Романовна, все это время вы считали…
– А его жена? – испуганно перебила я.
– Насколько мне известно, она погибла в автомобильной катастрофе. Так вы думаете…
– Тогда по телефону мне сказали… и его жена. Разве ее смерть не вызвала разговоров? Виктор твердил, что не отпустит меня, однажды так и сказал: «Я скорее убью тебя».
– Тысячи мужчин ежедневно говорят это женщинам, – покачал головой Шерман. – Какую злую шутку с вами сыграли. Мне очень жаль. Надеюсь, теперь судьба будет милостива к вам и вы еще найдете свое счастье. – Он засмеялся. – Только не спешите, пусть Гаевский еще немного пострадает в одиночестве. Хотя для него это тяжелое испытание. Вы прекрасная пара, это первое, что я подумал, когда он рассказал мне о вас.
Я не очень хорошо понимала, что он говорит, в тот момент, наверное, здорово напоминая истукана.
– Валерий Петрович, – наконец собралась я с силами, – если у моего мужа были сомнения в отношении завещания и… Я хотела бы отказаться от этих денег, пусть их получат его братья или кто-то еще… Мне все равно.
– Да вы с ума сошли, – нахмурился он. – Откуда вдруг это чувство вины?
– Я… В ту ночь я сказала Виктору, что хочу развестись, и о Сергее тоже сказала. Я не была ему женой, я не любила его, я люблю Сергея и не имею права на эти деньги.
