– Как вы думаете, зачем это было нужно?
– Понятия не имею.
– В котором часу он от вас уехал?
– В доме он пробыл минут десять, значит, где-то около полуночи.
– А точнее?
– Без пятнадцати двенадцать, я думаю. Он приехал в половине двенадцатого, пробили часы, и через пару минут он позвонил. Выходит, где-то 23.45, плюс-минус две минуты. Может, вы наконец объясните, что случилось?
Мне объяснили, при этом две пары глаз пристально следили за моей реакцией. Наверное, я их разочаровала. Пожала плечами и спросила:
– Какое может это ко мне иметь отношение?
– Как же так, ведь он близкий родственник вашего мужа?
– Они друг друга не жаловали. К тому же Владимир Павлович был зол из-за того, что покойный муж ничего ему не оставил. Понятия не имею, кто ему звонил и зачем кому-то понадобилось это посещение. Я здесь ни при чем. Делить с Владимиром Павловичем мне нечего, и его смерти я не желала.
При этих словах мужчины переглянулись. Я ожидала, что меня с минуты на минуту арестуют. Одно радовало: о фотографе, что звонил мне ночью, пока не было сказано ни слова, но и без того ясно: положение у меня шаткое, и призрак тюрьмы вновь замаячил на горизонте. Там я, скорее всего, и окажусь, если вдруг не появится очередной охранник с очередным признанием в убийстве.
Однако, против ожидания, «беседа» вскоре закончилась.
– Что ж, большое вам спасибо, – заявил молодой и порадовал, что я свободна.
Выйдя из подъезда, я обнаружила Шермана, он курил, стоя возле своей машины, заметив меня, пошел навстречу.
– Новости скверные, – сказал хмуро. – Что вы об этом думаете?
– Об убийстве Владимира Павловича? – уточнила я. Шерман взглянул весьма недовольно.
– Положение у вас незавидное, Лилия Романовна. Не успели похоронить мужа, как скоропостижно скончался его брат. Причем он был с вами в очень натянутых отношениях.
– Хотите сказать, эти господа решат, что Владимира Павловича убила я? С какой стати? Он ведь не получил ни копейки.
– То-то и оно. Всем известно, что этим обстоятельством он был сильно огорчен и не скрывал, что желает с вами посчитаться. Вполне возможно, что и накопал что-нибудь…
– А я его за это убила? – Шерман пожал плечами, а я усмехнулась: – Боюсь, эта версия многим придется по душе.
– Вот-вот. – Шерман вроде бы остался доволен произведенным эффектом, сграбастал мою руку и решил сменить гнев на милость, перейдя на доверительный тон. – Вашего родственника придушили в машине медной проволокой. Кто-то сидел сзади и накинул ее на шею ничего не подозревающего Владимира Павловича. Теоретически, придушить таким образом человека может как мужчина, так и женщина. Вы пригласили его к себе, а потом, улучив удобный момент, спрятались в машине. – Шерман захихикал, но тут же пробормотал: – Извините. – А я выдернула руку. – Мне не нравится телефонный звонок. С одной стороны, это можно расценить как желание подвести под подозрение вас, с другой… преступник мог действительно забраться в машину, когда она стояла в вашем дворе. – При этих словах я вдруг почувствовала острую боль в груди и на мгновение зажмурилась. – Где вы провели ночь? – спросил Шерман.
– У Сергея, – ответила я.
– А что сказали следователю?
– Что я спала и видела сны.
– Ваше желание оградить Сережу мне понятно, но…
– Странно, что он выбрал мой двор, – вслух заметила я.
– Напротив, все логично, – пожал плечами Шерман. – Двор закрыт, можно быть уверенным, что никто ничего не заметит. Опять же подозрение сразу же падает на вас, настоящему преступнику это только на руку. – Адвокат сделал паузу и продолжил: – У Владимира Павловича в кармане обнаружили письмо с угрозами. Он был должен весьма крупную сумму. Это заставляет предположить…
Я слушала дальнейшие объяснения не особенно внимательно. Чувство было такое, что я муха, запутавшаяся в паутине. Как только найдут труп фотографа, ловушка захлопнется, потому что появится мотив. Я внимательно посмотрела на Шермана, может, рассказать ему о ночных событиях? Вопрос, могу ли я доверять ему?
– Извините, – немного невпопад заявила я. – У меня встреча через двадцать минут. – И заторопилась к машине. Шерман проводил меня растерянным взглядом.
Вернувшись домой, я устроилась в гостиной возле камина, меня знобило, тревога все нарастала. Я боялась находиться в доме и вместе с тем боялась его покидать. Все мои чувства были сотканы из противоречий. В конце концов я, кажется, задремала, а в себя пришла от звука шагов.
Кто-то шел по коридору за моей спиной. Я даже не успела испугаться, только подумала: «Кто бы это?», а в следующее мгновение поняла: в доме тишина, я спала, а вот теперь проснулась… И все-таки я поднялась и осторожно выглянула в коридор. Он был пуст. Я вспомнила, что дом на охрану не ставила, но кнопка тревоги подключена, это придало мне смелости, и я спустилась на первый этаж.
Не похоже, чтобы в доме кто-то был… Я заглянула в кухню, потом в холл. Возле входной двери лежал листок бумаги. Я торопливо сделала несколько шагов. «Бумагу просунули в щель под дверью, – решила я и
