окно, боясь встретиться с Димой взглядом, но отметила про себя, что очки он снял и из-за этого, должно быть, выглядит как-то непривычно. Машина остановилась возле моего подъезда, Дима сунул водителю деньги, вышел и помог выйти мне. Бегом мы поднялись на второй этаж, я попробовала найти ключи в сумке, не преуспела в этом и принялась истерически смеяться. Дима отобрал у меня сумку, нашел ключи, открыл дверь и втянул меня в квартиру. И тут я перестала смеяться, пуговицы рассыпались по полу, и сама блузка через мгновение оказалась там же. «Черт-те что», – успела подумать я, и это было последней здравой мыслью.
– Ужасная деградация, – подумала я и в досаде прикусила губу, сообразив, что произнесла это вслух. Присутствие Димы в моей постели мешало предаться самобичеванию и развить тему о том, как низко я пала.
– О чем ты? – спросил он с интересом, приподняв голову с подушки и нежно глядя на меня.
– О своем поведении, – ответила я со вздохом.
– И что там с твоим поведением? – удивился он.
– По-твоему, это нормально – заниматься в подворотне любовью с малознакомым мужчиной? – возмутилась я. Разумеется, я желала быть утешенной, раз уж не смогла держать язык за зубами.
– Конечно, ненормально. Но любовью ты занималась со мной, а это существенно меняет дело.
Мне очень хотелось растолковать этому типу, что такое поведение мне не свойственно, и оттого мне хреново, но это было бы совсем глупо. И я только вздохнула. Но совсем заткнуться ума не хватило, я произнесла:
– Никогда не думала, что способна на такое.
– Я тоже не думал, – кивнул он.
– Ты обо мне или о себе? – съязвила я. Он засмеялся.
– Подворотни не вызывают у меня энтузиазма, – сказал он. – До сегодняшнего дня точно не вызывали. Хотя теперь уж не знаю… – Он опять засмеялся. – У меня всегда было тяготение к комфорту. И в этом смысле подворотня никуда не годится. Девушка ты легкая, но…
Я огрела его подушкой, он рассмеялся, а я почувствовала себя несколько увереннее. Отбросив подушку в сторону, он потянул меня за локоть. Устроив голову на его плече, я решила: с самобичеванием пора кончать, тем более что чувствовала я себя прекрасно, если честно, никогда так распрекрасно себя не чувствовала, и я охотно простила Диме его выходку. Однако что-то саднящее, вроде занозы, в душе осталось, и это, как ни странно, не имело отношения к моему «падению», а было скорее связано с поведением Димы. Вероятно, ему подобное поведение свойственно, но приставать к нему с вопросами я не спешила. Что я могла услышать в ответ? Приятная правда вызвала бы у меня сомнение, а неприятной я не хотела. «Нужно радоваться настоящему», – мудро рассудила я и принялась радоваться.
– Хочешь кофе? – спросил Дима, поднимаясь через некоторое время с постели, а я кивнула. Он стоял ко мне спиной, натягивая джинсы, и я только сейчас заметила у него на плече шрам довольно зловещего вида.
– Что это? – спросила я, желая побыстрее отвлечься от одолевавших меня мыслей.
– Это? С велика в детстве крайне неудачно упал.
– Невероятно, – сказала я.
– Невероятно, что упал? – усмехнулся он.
– Девять мужиков из десяти непременно придумали бы героическую историю. А ты: с велосипеда упал.
– Просто я правдивый человек. Говорю как есть.
– Ты всегда следуешь этому похвальному правилу?
– А ты еще что-то хочешь спросить? – усмехнулся он.
– Хочу. Но не буду, – усмехнулась я в ответ.
– Ну и зря.
Он наклонился, поцеловал меня и отправился на кухню. А я, подумав, пошла в ванную.
Когда я появилась на кухне, Дима уже приготовил кофе. Я села напротив, все еще испытывая смущение. Далась мне эта подворотня…
– Эй, – позвал Дима. – Я все понял, правда. Я вообще на редкость толковый парень.
– А толковому парню не пора домой? – спросила я, разозлившись, потому что заподозрила насмешку.
– Я намеревался остаться у тебя, – вытаращил он глаза.
– До утра?
– На всю жизнь.
– В моей жизни и без тебя народу хватает, – усмехнулась я.
Он молча поднялся, поставил пустую чашку в мойку, а я решила, что он обиделся и хочет уйти, и подумала: возможно, это и правильно, то есть, поступи он так, я бы точно не стала его останавливать. Но он подошел ко мне сзади, наклонился к моему уху и тихо сказал:
– Не шути так, ладно?
Я почувствовала неприятный холодок от того, как он произнес эти слова, и оттого, что он стоял за моей спиной. И тут же поняла,
