чему, нет надобности.
– Хорошо, – со вздохом кивнула я и побрела в гостиную, где Дима с праздным видом пялился в телевизор. – Мне надо ненадолго уехать, – кашлянув, сообщила я, злясь на то, что взяла неверный тон. Голос мой звучал покаянно.
– Куда? – повернувшись ко мне, спросил Дима.
– У Юльки неприятности, я должна ей помочь.
– Какие неприятности? – нахмурился он.
– Это ее дела, а не мои, и я не вправе говорить о них.
– Я могу поехать с тобой? – помедлив, задал он вопрос.
– Нет. Лучше будет, если ты подождешь меня здесь.
– Не вижу смысла. Я поеду домой. Освободишься, позвони.
Я вздохнула с облегчением. Все вроде бы складывалось вполне удачно. Дима вызвал такси и через пятнадцать минут уехал. Прощание наше в присутствии Юльки вышло скомканным, и это меня мучило.
– Ты и вправду влюбилась, – понаблюдав за мной, заметила Юлька.
– Что в этом странного? – обиделась я.
– Ничего. Только неожиданно.
– Для меня тоже.
Я хотела рассказать Юльке о своих сомнениях, но потом решила: время совершенно неподходящее, ее очень волновала предстоящая встреча, и сейчас мои душевные переживания наверняка показались бы ей глупыми.
Вскоре и я ни о чем другом, кроме этой встречи, думать уже не могла, а чем дольше я о ней думала, тем большей авантюрой она мне представлялась.
– Давай хоть записку оставим, куда мы едем и зачем, – ворчливо предложила я. На это Юлька с готовностью согласилась, как видно, и у нее сомнения были. Взяв листок бумаги, она подробно изложила предысторию сегодняшней встречи.
– Ну что, теперь ты успокоилась? – посмотрев на меня, спросила Юлька.
– Витька о встрече знает? – вопросом на вопрос ответила я, имея в виду редактора Юлькиной газеты.
– Нет. Давай чаю попьем и будем собираться.
Мы выпили, причем не только чаю: я решила, что в такой ситуации и коньяк не повредит для поддержания бодрости духа.
– Ты же за рулем, – напомнила мне Юлька.
– Поедем на такси. Будет свидетель, что мы приехали в Харитоньевский переулок в 23.45, – мрачно усмехнулась я.
– Ты меня пугать завязывай, – невольно поежилась Юлька, а я подумала: может, она откажется от своей затеи?
Но она уже вызывала такси, а через сорок минут мы оказались в Харитоньевском переулке. До той поры я не подозревала о его существовании. Карты города под рукой не оказалось, так что вся надежда была на водителя.
– Харитоньевский? – с сомнением спросил он, когда мы сели в машину, и я сразу насторожилась.
Причина сомнений таксиста вскоре стала ясна. Харитоньевский переулок, совсем маленький и нежилой, находился рядом со старым кладбищем. В переулке было лишь одно строение: корпус хлебозавода за железными воротами. Далее шли металлические гаражи, а затем кладбище, в этой части лишенное стены. Напротив завода был пустырь, захламленный и болотистый из-за протекавшего здесь ручья. В переулке когда-то были дома, но от них остались лишь фундаменты, заросшие крапивой. Более мрачного места вообразить просто невозможно.
– Вот он, Харитоньевский, – сказал водитель, останавливаясь рядом с корпусом хлебозавода. Только здесь горел фонарь, но и от него толку было немного, освещал он территорию за забором, а не улицу. Мы с сомнением посмотрели за окно, покидать машину не хотелось. – Может, у вас адрес неправильный? – видя нашу маету, спросил водитель.
– Вы не могли бы нас подождать? – робко пискнула я.
– Не глупи, – одернула меня Юлька, сунула шоферу деньги и вышла. Последовав за ней, я с тоской наблюдала, как машина не спеша разворачивается и исчезает за поворотом. – Который час? – спросила Юлька.
Я достала мобильный и взглянула на дисплей.
– До встречи еще пять минут.
– Как думаешь, он появится?
– Наверное, – пожала я плечами, меня слегка потряхивало, точно от холода, хотя вечер был теплым.
И тут мы услышали шум двигателя, а через мгновение в переулке появился автомобиль с выключенными фарами, он остановился в нескольких метрах от нас. Дверца машины открылась, мы настороженно замерли, схватившись за руки.
– Это он, – шепнула Юлька.
