Ник вновь улыбнулся, демонстрируя свои белоснежные зубы, но, несмотря на все усилия дантиста, назвать его улыбку приятной никак нельзя – Ник не умел улыбаться, только скалиться. Борьку он разглядывал с интересом, а вот тому Ник явно не нравился, что, впрочем, неудивительно.

– Посидишь с нами? – спросила я.

– Не хочу вам мешать, – вздохнул Ник, продолжая от души веселиться, но что-то в его взгляде настораживало.

– Не ревнуй, ладно? – попросила я.

– Не буду, – ответил он и, целуя меня перед тем, как уйти, шепнул на ухо: – Будь осторожна, враги не дремлют.

– Но пасаран! – ответила я.

Ник растворился в толпе, я проводила его взглядом, в душе удивляясь его покладистости. Борька едва дождался этого момента и очень резко спросил:

– Ты знаешь, кто это?

– Разумеется, раз я с ним разговаривала. – Я принялась есть салат, тем самым давая понять, что его тон впечатления не произвел и выяснять отношения я не намерена: делать это с набитым ртом все-таки затруднительно. Но Борьке, как видно, не было до таких тонкостей никакого дела, потому что он переспросил с повышенной нервозностью:

– Ты знаешь, кто он?

– Его зовут Никита, – пожала я плечами. – Занятный парень.

– Серьезно? И что же в нем занятного?

– Ты намерен потратить обеденный перерыв на разговоры о нем? Ник разделяет мои убеждения, мы мечтаем замутить революцию в российской глубинке, будем шастать по болоту и кормить комаров.

– Откуда ты его знаешь? – не унимался Борька.

– Откуда я знаю тебя и еще десяток мужчин? – искренне удивилась я.

– Послушай, твой Никита… как бы это помягче выразиться… он работает на одного типа по фамилии Долгих. Слышала о таком?

– Нет, – покачала я головой. – И не хочу. Избавь меня от подобных разговоров.

– Я не понимаю, что вас может связывать, – сказал Борька и покраснел, сообразив, какую глупость сморозил.

– Журналист виден в тебе за версту. Может, избавишь меня от необходимости давать интервью?

– Наверное, я делаю глупость, говоря тебе это, – тяжко вздохнул он. – Но мне очень… не нравится, что у тебя такие знакомые.

– Вот уж действительно глупость, – согласилась я.

До конца обеда мы сидели молча, ощущая раздражение и недовольство друг другом, и, когда наконец расстались, вздохнули с облегчением.

Нику следовало сказать спасибо – я была уверена, что Борька больше не позвонит. Я бы на его месте точно не позвонила. Меня такое развитие событий вполне устроит, так что можно было с уверенностью сказать: все к лучшему в этом лучшем из миров. Устроившись в машине, я набрала номер Ника.

– Уже скучаешь, моя радость?

– Еще бы.

– А как тот кривоногий коротышка с сонным взглядом? Уже успел тебе надоесть?

– Ты же понимаешь, он тебе в подметки не годится, – усмехнулась я.

– Главное, чтобы это понимала ты, – в тон мне ответил Ник. – Где ты его подобрала, деточка?

– Познакомились в ресторане.

– Ты с ним трахаешься?

– Если ты скажешь, что надо для дела, конечно, трахнусь.

Ник засмеялся.

– Ладно, я сворачиваю на Мичурина. Подъезжай к бензозаправке.

Весь день мы таскались по городу. Заглянули и в трактир на Ивановской. То есть туда отправилась я одна, Ник ждал в машине. Встретили меня в трактире настороженно, правда, кое-с кем удалось переговорить, и мне доверительно сообщили, что я напрасно теряю время. Дважды заезжали на рынок, даже наведались к Арнольдику – вдруг толстяк встречал наших мальчиков в каком-нибудь притоне? Но удача от нас отвернулась. Ник злился и срывал злость на мне, а я старалась быть максимально полезной и раздражала его еще больше.

– Отправляйся домой, – сказал он. – От тебя все равно никакого толка.

Толка не было и на следующий день. Еще с утра Ник наорал на меня по телефону, и я только порадовалась, когда он сказал, что без меня обойдется. Однако дома не осталась. Поехала в бильярдную на Гастелло, где собирались дружки Гороха, и немного с ними потолковала. Ничего интересного они не поведали, и мне пришлось убраться восвояси, с прискорбием констатируя, что это явно не мой день.

Поставив машину на стоянке, я шла домой мимо газетного киоска. Он был открыт, и в глаза бросился свежий номер «Вечерки». «Завеса приоткрывается» – крупный шрифт заголовка и три вопросительных знака. Внизу портрет погибшего журналиста. Я купила газету, устроилась неподалеку на скамейке и первым делом посмотрела на подпись под статьей, интересующей меня. Б. Шлиман. Фамилия могла принадлежать

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

2

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату