как мужчине, так и женщине, но женское имя на Б в голову не приходило, зато на ум сразу пришло мужское. Я была уверена, что статья написана Борькой. Кстати, она мне понравилась. Ярко, энергично, пожалуй, даже страстно. При этом мой друг был логичен и конкретен. Однако новость, которая в статье содержалась, понравиться мне никак не могла. По подозрению в убийстве арестован некий молодой человек, чье имя в интересах следствия не указывается. Борька утверждал, что теперь версию о «бытовом» убийстве вряд ли можно воспринимать всерьез. Далее следовал намек на открывшиеся обстоятельства, конкретизировать он не стал, опять-таки в интересах следствия, но чувствовалось, нарыли что-то серьезное. Мне посвятили целый абзац, следователи просто жаждали со мной побеседовать, но ответного желания не вызвали.
Отбросив газету в сторону, я немного поскучала, разглядывая прохожих, потом позвонила Нику. Телефон был отключен, это означало одно: Ник не желает, чтобы его беспокоили. Для связи с хозяевами у него был особый мобильный, а остальным надлежало звонить в казино, и уж тут дружок Ника Денис решал, стоит соединять звонившего с ним или нет. Я позвонила, и бодрый мужской голос заверил, что Ник здесь, но общаться ни с кем не желает. Сомнительно, чтобы новость еще не коснулась его ушей, и у стремления остаться в заветной комнате могло быть две причины: либо он празднует полную и безоговорочную победу, либо заливает грусть-тоску. Я решила выяснить это на месте и остановила такси. Охранник на входе взглянул сочувственно и шепнул:
– Один. Пьет.
«Наши дела плохи», – сделала я вывод и побрела по коридору. Он был пуст, тишина здесь царила наподобие кладбищенской, что еще больше утвердило меня в том, что у нас большое горе. Ник терпеть не мог, когда его одиночество нарушали, и на теплый прием я не рассчитывала, постучала с опаской и, мысленно перекрестившись, заглянула в комнату.
– Заходи, – сказал Ник, сидя ко мне спиной.
– Это я, – сообщила я на всякий случай.
– Знаю, что ты, – отозвался он.
– У тебя глаза на затылке?
– Я вижу тебя своим сердцем. Садись. Выпей. Водка – дрянь, но ты в ней все равно ничего не смыслишь.
Я устроилась напротив Ника, он налил мне рюмку, и я выпила.
– Ну, что? – спросил он.
– Я в ней ничего не смыслю.
– Я не об этом.
– Читала сегодняшнюю «Вечерку».
– Я-то все думал, отчего у тебя такая любовь к прессе… А оказывается, не к ней, к одному из этих писак… – Его осведомленность снова не удивила.
– Я была так пьяна в момент нашего знакомства, что журналиста в нем не распознала. Они действительно кого-то арестовали? – спросила я.
Ник кивнул.
– Нашего друга Витеньку. Я собирался напиться, радость моя, и знаешь почему? От скорби. Вокруг одни идиоты. Такое впечатление, что нормальных людей уже не осталось. Я скорблю и оплакиваю человечество… Он снял часы с этого придурка, – совсем другим тоном сообщил Ник. – И пытался загнать их на рынке. Они оказались именными.
– Действительно, идиот, – вздохнула я
– Таких, как он, надо казнить публично, – продолжал разглагольствовать Ник. – Что-нибудь из старинных рецептов: отрубить руки и ноги и сжечь внутренности на его глазах, пока глупое сердце еще бьется.
– Хорошая идея, – согласилась я.
– Может быть, тогда идиоты присмиреют.
– Он будет молчать, это в его интересах.
– За него я не беспокоюсь, – отмахнулся Ник. – Но два дня назад мы сидели с ним в кафе, а за соседним столиком пристроился один тип. Мент. Из тех, кто верит в справедливость. Невероятно, но такие еще встречаются.
– Не вижу в этом ничего особенно скверного.
– Ты думаешь, я жажду встречи с ментами? Ни малейшего желания увеличивать свое досье, с ним и так могут соперничать только счета миллионера, у которого красотка-жена на сорок лет моложе.
– Надеюсь, ты не просто глушишь водку в одиночестве, а…
Ник махнул рукой.
– Я скорблю. О том, что люди глупы, и о том, что жизнь не оставляет мне выбора. В душе я не желал бы обидеть и мухи… Поедешь со мной, – без перехода сказал он, взглянув на часы.
Я пожала плечами, еще не зная, что он затеял. Во дворе казино стояли старенькие «Жигули», Ник уверенно направился к ним.
– Садись за руль.
– А где ключи? – спросила я.
– Хозяин забыл оставить. – Ник перегнулся вперед, соединил провода. – Поехали. На Западной свернешь в первый переулок, встанешь возле телефонной будки.
Капитан был высок и грузен, дышал с трудом, поднимаясь в гору. Бог его знает, о чем он думал в свои последние минуты. Радовался, что возвращается домой, где ждали жена и две девчонки, или мечтал о том,
