– Я просто к слову сказала, а ты цепляешься, – обиделась я.
Денис вздохнул.
– А ты вообще-то кто? – спросил он через пару минут.
– Ты имеешь в виду, кем я работаю?
– Ну да…
– Я иллюстрирую детские книжки…
– Художница, что ли? Бабки большие платят?
– Не особенно… Иногда, правда, везет, к примеру, я оформляла альбом к юбилею нашего города. Интересная работа и заплатили прилично. В общем, жить можно.
Тут я сообразила, что думаю о своей жизни в прошедшем времени. Моя работа, моя квартира… а я сижу у костра в какой-то нелепой хижине рядом с ребенком, жизненного опыта которого с избытком хватает на нас двоих. Мне мучительно захотелось, чтобы все это вдруг кончилось. Открыть глаза и обнаружить себя в своей квартире, в старых шортах и теплых тапочках, стоящей перед кульманом… Я распахнула глаза пошире, стараясь предотвратить слезоизвержение, Денис подтолкнул меня плечом и успокаивающе проронил:
– Чего ты. Не боись, прорвемся…
Мне стало стыдно, я вытащила руку из-под одеяла, обняла мальчишку и прижала к себе.
– А чего ты сейчас рисовала? – спросил он. – Ну, до всего этого?
– Алису. Алису в Стране чудес. Читал?
– А то. Я вообще читать люблю.
Я засмеялась и спросила:
– Чем ворон похож на конторку?
– А правда, чем? – удивился Денис и тоже засмеялся. – Ты одна живешь? – спросил он, протягивая мне остатки печенья.
– Да.
– А родители?
– Они далеко. Теперь это называется заграницей.
– Так ведь здорово же, ты можешь к ним рвануть, тебя там ни в жизнь не отыскать.
– Все не так просто. Теперь, чтобы к ним в гости съездить, надо специальные документы оформлять, а я в свою квартиру боюсь зайти…
– Но ведь это кончится когда-нибудь, да? – с надеждой спросил мальчишка, заглядывая мне в глаза.
– Конечно. Я убеждена, нас ищут не только плохие люди, но и хорошие. Надо пережить трудное время, взять себя в руки и… все обязательно будет хорошо.
– Ага… все у нас получится, – скривился Денис.
– Разумеется. Вот увидишь, я что-нибудь придумаю. Это сейчас я растерялась, оттого что все свалилось как снег на голову… грязная, бездомная, испуганная. Мне просто надо прийти в себя, потерпи…
– Много от тебя толку, – проворчал Денис, но глаз от моего лица не отводил, посидел, подумал и вдруг полез под нары.
– Ты чего? – удивилась я.
– Сейчас увидишь. – Он вылез обратно и протянул руку. На грязной детской ладони лежал револьвер. Я вздохнула и, призвав на выручку всю свою мудрость, поинтересовалась:
– Где взял?
– У Вовки.
– У какого еще Вовки?
– Тебе что? Все равно ведь не знаешь. Батя у него купил за двести штук, газовый, переделан под пули. И пули есть, две штуки. Вовкин батя пушку спрятал, а Вовка нашел. Мне хвалился. Вот я и завернул к нему сегодня и свистнул, думаю, пушка нам сейчас очень пригодится.
– Зачем она тебе? – хмыкнула я и щелкнула Дениса по носу. – Во что ты попадешь? Ногу себе отстрелишь или нос. Дай сюда.
– Еще чего…
Но я уже взяла револьвер из его рук, осмотрела, придвинувшись ближе к огню, Денис вытянув шею, наблюдал за мной.
– Туфта это, а не оружие. – Заметив обиду на мальчишеском лице, я добавила: – Пальнуть, конечно, можно, говорят, и палка стреляет… но особенно рассчитывать на него я бы не стала.
– Можно подумать, ты чего-то в этом понимаешь, – с надеждой сказал он.
– Понимаю. Видишь ли, я росла на границе, папа у меня был егерем, к оружию в семье относились с уважением. Ну и я кое-чему научилась, потому что в доме была целая коллекция, а особых занятий, как перевал закроют, не наблюдалось. Телевизор и тот не работал. Вот я часы напролет рисовала или отправлялась с папой в объезд…
