– Пожаловал. Сейчас руки моет. Будет угощать брусничным вареньем. Как прошло купание?
– Отлично, – ответила за всех Женька.
Лидия, сверля меня взглядом, спросила:
– Я заходила к вам в комнату, но не застала. Как вы вышли?
– Обыкновенно, через дверь, – удивилась я.
В этот момент в комнату вошел мужчина в светлом костюме, рубашка в серую клетку, без галстука, бородка, пышные волосы. Надо сказать, он был здорово похож на Антона Павловича Чехова, только пенсне не хватало. К тому же в отличие от классика Иван Иванович был довольно упитан, что не мешало ему демонстрировать прямо-таки необыкновенную подвижность.
– Боже, какие красавицы, – воскликнул он, глядя на нас с Женькой и сложив руки на груди. – Позвольте ручки… – Ручки мы позволили и познакомились. Дядька мне скорее понравился, чем нет, пенсионер, которому скучно ковыряться на своем участке, вот он и придумал себе хобби, болтает всякую чепуху о Кукуе и учит тетку Августу бороться с вампирами. Безобидный чудак. – О вашем приезде говорит вся деревня, – сообщил он. – Не успел с болота вернуться, прибежала Августа и поведала мне о вашем чудесном явлении среди ночи.
– Да уж, явление было что надо, – засмеялась Женька. – Сначала нас до смерти напугал один местный житель, потом огромная собака…
– Огромная собака? – заинтересовался Иван Иванович, фамилия которого, кстати, была Горемыкин. – Вы видели собаку?
– Да. По-моему, кавказца.
– У местных таких собак нет, здесь одни дворняжки. Странно, – он покусал губу, глядя куда-то вбок, повторив: – Странно. – И задумался.
– А вы что на болоте делали? – вдруг спросил писатель. Горемыкин не сразу сообразил, что обращаются к нему, Владиславу Петровичу пришлось повторить вопрос дважды.
– На болоте? Да так, знаете ли… хотел разведать, нельзя ли пройти на остров.
– Ну и как?
– В одном месте ухнул по самую грудь, хотя шел строго по вешкам. Хорошо хоть вода, а не трясина. Испугался и вернулся.
– Я сегодня тоже пытался пройти, с тем же успехом, – засмеялся писатель.
– А почему вас так тянет на этот остров? – влезла я в разговор.
– Ах, Анфиса Львовна, неужели в вас нет ни капли романтики? Любопытства, в конце концов?
– Есть у меня любопытство, – обиделась я. – И на ваш остров я, кстати, не прочь попасть. А чем он знаменит, кроме Кукуя?
– Мне удалось проследить историю этого края до седых времен, – начал Горемыкин, потирая руки. – И знаете, здесь всегда было… неблагополучно, что ли. Прежде всего, местные жители активно сопротивлялись крещению, вспыхнул бунт, который, естественно, был подавлен, но и после принятия христианства вера в старых богов была исключительно сильна. На острове находилось капище, с весны до поздней осени там устраивались моления с жертвоприношением, иногда жертвами служили соплеменники.
– Мне неизвестно о человеческих жертвоприношениях у славян, – возразила я.
– Ничего удивительного, – снисходительно кивнул Иван Иванович. – Летописи об этом умалчивают, ведь летописцы-монахи жили в монастырях за каменными стенами, откуда им было знать, что творится на таких вот болотах?
– Не скажите, слухами, как говорится, земля полнится, а человеческое жертвоприношение не утаишь. У страха глаза велики, так что не только бы зафиксировали, но еще и преувеличили бы изрядно.
– Возможно, вы правы, не буду спорить, скажу лишь, что, обращаясь к специальной литературе, доподлинно установил – человеческое жертвоприношение не такая уж редкость для наших предков.
– Простите, а кто вы по профессии? – спросила Женька.
– Инженер-технолог, но всю свою жизнь интересовался вопросами истории и антропологии и теперь на заслуженном отдыхе могу посвятить своей страсти остаток жизни. Так вот, о нашем острове. Как я уже сказал, здесь было капище, и существовало оно до начала девятнадцатого века. Да-да. Местные упорно верили в духа болот, прозванного Кукуем. В архиве музея я обнаружил любопытное свидетельство: в 1747 году тогдашний владелец усадьбы, прознав о мерзких обрядах, что совершаются на болоте, приказал своим людям разорить капище. Однако потребовалось три года, чтобы найти путь на остров.
– Как же так, он что, перемещался по болоту? – удивилась я.
– Вряд ли. Скорее всего, не желая уничтожения идола, верующие в него крестьяне постарались, чтобы к острову было трудно пробраться. Не забывайте, с трех сторон он окружен болотом, с четвертой – непроходимый лес, правда, сейчас, благодаря мелиораторам, там тоже болото. Современная техника отсутствовала, так что неудивительно, что им удавалось три лета водить за нос своего господина.
– А что, зимой пробраться на остров нельзя?
– Болото опасно в любое время года, а в ту пору зимой экспедиции не предпринимались. Так вот, мерзкое идолище наконец было повержено и сожжено, и что вы думаете? В ту же осень князь погибает на охоте, причем как раз вблизи болот. Конь вернулся без седока, а труп так и не был найден.
– Обычный несчастный случай, – пожал плечами Валера. Владислав Петрович хмурился, а Лидия слушала, чуть приоткрыв рот, так дети слушают любимую сказку. Иван Иванович явно имел в этот вечер успех.
– Вскоре его подросшие сыновья стали владеть землей в округе, но их словно преследовал злой рок.
